Самка человека, или Конец жары. Роман в стиле импрессионизма - страница 48
– Видимо, взяли за основу фразу: «Никто не придет к Отцу, кроме как через меня». К Отцу же…
– Думаю, это о том, что только Христос может научить правильно выстроить отношения с Богом. То есть, Христос – Путь от этого Источника в Жизнь вообще… а вовсе не к Нему.
– Ну, да. И еще во всех религиях удивляет: почему мы считаем мир несовершенным, если мы в нем так несовершенно обитаем?
– Наверно, потому, что у нас и у каждого, и у всех вместе взятых не выстроены эти отношения…
– Ну, да, и легче сказать, что все плохо, «Все пропало, Шеф, все пропало!» Ну, оказалось, для меня новое восприятие Бога, тоже не ответило на все темы моих отношений с Ним… Поверить было проще, честно говоря. Чем верить. Ты знаешь, такое ощущение, что в Киеве я себя даже больше понимала… Не понятно – почему я ушла от своего понимания и куда? Все-таки – в догмы? Может, от этого, как раз – депрессии эти?
Наталья Женю не понимала. Аня – понимала. Но, Наталья – другая и счастлива. Другая, чем Аня и Женя вместе взятые.
***
Общаясь с Аней и тетей Женей, своей полу-тезкой, Женя попадала под обаяние доброты. Под мощное теплое обаяние их доброты – живой, реальной, с делами и действиями, со словами и чувствами. Чувствительными чувствами – что бывают сильнее даже самих этих дел. Даже их отказы – только потому что не могут! – никогда потому что не хотят, не понимают, не вникли, не чувствуют, не сочувствуют, – помогали и поддерживали, потому что кто-то, бывает, даст и сделает, а кто-то не сможет и откажет – с таким пониманием и чувствованием тебя, что тебя этим отказом согреет и обнимет.
И океаноподобное, будто безмерное добро – как теплая мощная воронка втягивает в какую-то вселенскую надежду. Что все будет хорошо.
Жене хотелось быть как они.
И… не хотелось.
Глядя на Аню и тетю Женю – она не понимала: почему так? Почему доброта эта – материнская вселенская безусловная – всегда отдельно от сексуальности?
Ни Аня, ни тетя Женя, ни экранные или книжные образы доброты – не сочетались с сексуальностью. Слова: «Ну, ты, прям, совсем Мать Тереза», – притом, что, спроси любого – прообраз весьма искренно уважаем – в народе устойчиво означают доброту, с подтекстом перешедшей норму и бессмысленной потерей своего «Я», где вместе с ним человек-женщина успешно и окончательно утратила свою женскость.
Это зачем – или почему? – так понадобилось вычищать?
Тогда зачем быть женщиной, если не быть женщиной? Зачем быть женщиной, чтобы не быть женщиной? В том-то, ведь, и все дело, что она – не женщина, она – Монахиня, с большой буквы и прочее, но – не женщина.
Однажды по какой-то причине Аню посетила ностальгия и Женя узнала историю единственной любви в ее жизни, и истории замужества – и это были разные истории. Замуж Анюта вышла по случайности события – для нее во всяком случае – и по серьезности подхода – от большого ума и большой совести и чести – из чувства ответственности и нравственным понятиям: как сейчас бы назвали – эффект корпоратива: вдруг случился секс слегка нетрезвой девушки с совсем не трезвым и напористым мужчиной, который и стал ее мужем – потому что она, как честная женщина теперь должна была выйти за него замуж. Ведь, было же? Ну, и все.
Супружеский долг всю семейную жизнь – был действительно долгом, обязанностью – тяжкой ношей. Аня каждый раз проводила аутотренинг с просьбой и уговором своего тела – прими его, он мой муж. Так надо.