На тонких, чётко очерченных губах мелькнула едва заметная улыбка.
— Сейчас ночь, Киро.
Так у хмурого красавчика есть чувство юмора? Нет, нет и нет, я на это не поведусь.
— Вам не следовало так подставляться. Не из-за такой фигни! Я того не стою, а уж Кеннет и подавно…
— Это мне решать.
И попробуй поспорь, когда тебя отбрили таким вот безапелляционным тоном.
Я и не спорю. Пожала плечами, мол, моё дело предупредить, и побрела дальше по желтоватой лужайке, к неглубокому овражку. Туда, куда не достаёт свет фонарей. Туда, где, по-видимому, лежит наш труп.
— Вот так икебана! — выдохнула я изумлённо. И самую малость восхищённо, врать не буду.
Тело женщины — обнажённое, серовато-белое, явно обескровленное напрочь — было облачено в цветы, точно в причудливый наряд. И дополняли его струны волшебства. Первородная тьма, окутавшая мёртвую женщину, взывала к первородной тьме, что живёт внутри меня.
Мимоходом растёрла замёрзшие руки, похлопала себя по карманам. И тихонько выругалась — откуда бы при наряде вампирского ужина взялись одноразовые перчатки? Надо спросить у Чарли…
Обернулась и едва не налетела на Вернера — тот снова навис надо мной во всей своей вампирской красе. И протянул руку. С перчатками, да.
Забрала, поблагодарила кивком. И, каюсь, не смогла удержаться от шпильки:
— Вы всегда такой заботливый?
— Только с хорошими сотрудниками.
— А с плохими что делаете?
— Вы не хотите этого знать, маршал Хаттари.
Я могла бы поспорить. Но сейчас куда больше неуклюжего флирта с начальством меня интересует труп.
А он интересный, без шуток.
13. 13
Убийца не уложил цветы поверх тела, о нет — он заставил их вырасти прямо из плоти.
— Это сидхе, — произнесла я, не отрываясь от пристального изучения жутковатой икебаны. — Скорее всего, кто-то от Старшей Крови, как и я сама… Кстати, у меня есть алиби.
— Рад слышать, — отозвался Люциан, кажется, чуть насмешливо. — Сам я только и понял, что применялась тёмная магия. Ты и впрямь можешь определить… нюансы?
— Я просто слышу это. Чую, если вам угодно. Хотя тут и без всякой магии видна рука сидхе.
— Почему?
Вновь обвела взглядом цветочное великолепие, буйно цветущее, невыразимо прекрасное в своей токсичной жути. Сразу захотелось взять тетрадку и накорябать какую-нибудь заунывную музычку для скрипки, а не вот это вот всё.
— Дельфиниум, безвременник, сангвинария и горный лавр, — перечислила, указав на каждый цветок по отдельности. — Фейри прутся по ядовитым цветочкам, считают их тонкой аллюзией на самих себя. Двен нихар. Опасная красота.
— Вы, ребята, о себе высокого мнения, не так ли?
— Мы? — переспросила я с невесёлым смешком. — Я не фейри. Да и нет во мне ничего особенного.
— Разве?
Этот вопрос можно запросто принять за флирт. Да что там, именно флиртом он бы и был, задай его кто-то ещё. Но не Люциан, смотрящий на меня удивлённо, недоверчиво и осуждающе.
— Предпочла бы обсудить мои сомнительные прелести в более приятной обстановке, — проворчала я, поднеся закоченелую ладонь ближе к лицу и критически рассматривая. — Есть идеи, как с неё выпустили кровь? Крупные кровеносные сосуды не повреждены, верно?
Глянула искоса на мистера Я-всё-контролирую, но тот по-прежнему сохранял невозмутимость. Наверняка уже составил в голове примерную картинку убийства, но подсказывать не будет. И правильно, мне оно незачем.
— Я нашёл проколы, их трудно было не заметить, — наконец произнёс Вернер. — На этом всё.
