Самоорганизация в природе. Selforganisation in Nature - страница 10

Если объединение индивидуумов по внутреннему импульсу происходит добровольно и постоянно, ведь индивидов-одиночек, желающих жить даже без общения с себе подобными, единицы из миллиардов, эти объединения возникают, распадаются, сливаются и расходятся, но не исчезают, и постепенно вырисовывается всё-таки тенденция к единству. Но те объединения, которые совершаются по воле людей-главарей, главным образом религиозные и административные типа государств, приводят только к вражде и взаимному уничтожению. Эти объединения сами по себе далеко не всегда добровольны. Если стихийные возникают по принципу – Мы вместе, то насильственные существуют по принципу – Мы против них. Это работает эффективно, но приводит только к разрушениям и большому количеству трупов.

К тому же религиозные и государственные объединения требуют унификации членов, то есть ограничения их интересов, их свободной воли. В добровольных группах этого не требуется, человек волен за пределами группы иметь любые качества и особенности. Администрация же всегда стремится ограничить индивидуальность до полной ликвидации всего, что не соответствует генеральной линии. Однако это противоречит второй тенденции самоорганизации – индивидуальному усложнению и совершенствованию индивидуумов данного порядка, что противоестественно, и поэтому перспективы не имеет. Хотя история человечества это пока не подтверждает.

И ещё о пищевой цепочке. Кушать хочется всем. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда [Лозунг в студенческой столовой].

Всё началось с взаимодействий в эру частиц после Большого Взрыва – сильное, слабое и прочие. Все эти взаимодействия обеспечивают объединение, а при объединении объединяющиеся редко остаются равноправными.

Оставим частицы и атомы, стремления которых нам неведомы и непредставимы, посмотрим, что делается в нашем непосредственном окружении.

Божественным установлением [Быт. 1:29] была введена пищевая цепочка. Коротко её можно описать так: из воздуха, солнечного света и воды, и некоторой дополнительной мелочи растения образуют биомассу. Растения ничего не едят в нашем понимании, хоть и поглощают вещества, и поэтому, в отличие от крокодилов, кажутся нам безобидными.

А дальше начинается круговорот. Все всех и всё поедают, особенно крокодилы, но большая часть биомассы откладывается и образует приличные залежи горючих и не только ископаемых, а часть переходит в питательный субстрат для последующих поколений. Всё это служит материалом для построения животного мира, к которому, к сожалению, или нет, принадлежит и человек.

На субстрате вырастают в основном растения. Часть возникшей растительной массы возвращается в субстрат, а часть поедается травоедами и вегетарианцами. Дальше часть травоедов, и животных, и насекомых, также возвращается обратно в субстрат, помирая собственной смертью, как и практически все вегетарианцы. А часть служит основной, пищей для существования хищников. И именно они являлись бы вершиной пищевой цепочки, если бы также не возвращались обратно в субстрат. Правда, часть мелких хищников поедается более крупными, но результат один.

И на фоне этого всеобщего пожирания появляется венец творения – мыслящий человек. Ожидать продолжения пищевой цепочки не приходится, так как она надёжно закольцована. Таким образом, чисто поэтическое либо весьма эмоциональное сравнение человеков с крокодилами, неправомерно, ибо крокодилы в отличие от людей не обладают главными человеческими качествами – разумом и интеллектом. Они просто жрут, в отличие от людей, которые в буквальном смысле есть своих сородичей практически перестали, но силой своего ума, что гораздо более эффективно, изобретают всевозможные каверзы для унижения\уничтожения себе подобных, не говоря уже о применении оружия массового поражения. То есть если в среде хищников в большинстве случаев, у большинства видов существует внутренний запрет на уничтожение особей своего вида, у венца творения такой запрет отсутствует. Хотя Кант и подозревал существование внутреннего морального закона.