– А есть ещё? – удивлённо поднял брови Авдеев.
– И ещё какое! В 80-м году я был в лагере в пионерском, в Анапе. И мы просто играли в салки – мальчики, девочки. Мне одна девочка очень нравилась, и я старался всё время её осалить. И я бегу за этой девочкой, понимаю, что ещё шаг, и я её осалю. Вдруг она вскрикивает, падает, фонтан крови из ноги. Ёкарный бабай! Медсестру или там кого, врача. В общем, суть в чём? Она бежала через такую аллейку, где розы высажены, между кустами был проход, а там из земли торчал кран, к которому садовник приворачивает шланг. А у этого крана есть такая фигня, на которую вентиль одевается. Садовник, конечно же, вентиль снимал, чтобы его не украли – торчала только эта штука. И девочка ногой, серединой бедра, напарывается на этот кран. И как-то раз, когда мы были в этой живописной бухте в Мысовом, я говорю: «Таня, а что это у тебя за шрам на бедре?» – Она говорит: «Да ты знаешь, в восьмидесятом году я была в Анапе, в пионерском лагере. Мы играли в салки, и один мальчишка за мной гнался, а я наткнулась на кран». Ну то есть так как-то я её пометил. Я ей, конечно, сказал, что это был я. Она тоже офигела! Мы были в том возрасте, когда душа ещё совсем юная, когда ты влюблён и девочка в тебя влюблена, и вокруг синее море, чайки, и ты сидишь на берегу этой бухты. И ты понимаешь, что вас свела судьба! Просто свела судьба – и всё! Ничего другого и никого другого ты в этой жизни желать не будешь. То есть всё! Свинушка выросла! Это я сейчас пошутил… Нет, я же думал, что это белый гриб. Но потом закончилось лето, закончился «романтик», и мы стали встречаться в Москве…
– А в итоге выросла «свинушка»? Из ваших отношений? – переспросил Авдеев.
– А, да… И кстати, я хочу сказать, что у меня в жизни почему-то всегда так – поливаешь, поливаешь, а в результате – «свинушка»… Ну в Москве что? Мы продолжали встречаться. Я в то время увлёкся мототехникой более серьёзно. У меня уже был свой мотоцикл, который я выклянчил на деньги родителей – ИЖ «Планета-Спорт» – это вообще что-то с чем-то! И один раз я на этом мотоцикле заехал за Таней в школу. А за ней ухаживал парень из её класса, Славик. Интеллигентный парень, который, по-моему, потом стал адвокатом успешным и уехал в Америку… А тут я, на мотоцикле, со шлемом со вторым: «Танька, прыгай!» – Ну как? Девушка, за ней приезжают на мотоцикле – то есть Славик остался… ни с чем. И в этот момент я и поставил жирную точку в отношениях – привез её к себе домой. И потихонечку, потихонечку всё шло к близости. И эта близость случилась, и привела она к беременности. Нам было по 16 лет. И… Ну, как сказать? Во-первых, когда все узнали, что Таня беременна, это, конечно, был для всех шок. И родители собрались, и стали думать – что делать? Танькиного отчима не было. В результате решили, что мы будем жить у них на Соколе, потому что у них трёшка и так далее. Хотя и до беременности Танькиной я у них жил… А у них огромная квартира была на улице Георгиу-Дежа. Это такие старые сталинские дома с высоченными потолками. У Тани была своя комната, мы там жили…
– Интересно, а потом все удивились, да? – включился в разговор Молчун.
– Да… Ну, потому что, наверное, никто не предполагал, что мы такое можем учудить. А я старался, я же не знал… Точнее, как? В моём представлении муж, хозяин дома, он что должен? Он должен носить тяжеленные сумки с перцами, которые тёща, зараза, заготавливает сотнями банок. Носить по три арбуза в каждой руке. Капусту, которую тёща, блин, тоже заготавливает сотнями банок. Всё с рынка… Я принимал участие во всём. Гвоздь забить – я. Ну не знаю, ну всё!
