Самые жестокие преступники. Психологические профили нацистов, диктаторов, сектантов и серийных убийц - страница 3

С другой стороны, в Гитлере мы видим геноцидальную одержимость уничтожением евреев и других «недолюдей» с лица земли, ксенофобию, ставшую питательной средой для беспрецедентных массовых убийств. Для этой цели его соратники создали целую индустриальную систему, идеально рационализированную с точки зрения современного подхода к эффективности, в которой оценивались затраты и результаты, и постоянно стремились улучшить процесс, как в любой бизнес-структуре.

Философ Ханна Арендт писала, что нацизм определило то, что он достиг невиданного ранее уровня Зла, который она назвала «абсолютным Злом», поскольку лагеря смерти характеризовались полным отрицанием человеческого достоинства. В этой резне, осуществляемой с пугающей эффективностью, заключенных лишали человеческой сущности, их полностью превращали в объекты. Это Зло, которое невозможно простить, в отличие от обычного, даже тяжкого зла – например, убийства, – где виновный лишает жизни другого человека, но не отрицает его человеческой природы[5] и в некоторых случаях может быть прощен[6].

Чтобы составить профиль Гитлера и лучше понять его как «самого злого человека в истории», мы должны остановиться на двух аспектах. Во-первых, на том, как он выстраивал свою фигуру и нацистскую партию. Во-вторых, на анализе его психологии.

Создание мессианского образа

С самого начала Гитлер был личностью с ярко выраженной драматической нагрузкой: он старался придать своим действиям, начиная с момента своего публичного появления, глубокий смысл трансцендентности, постоянно поддерживая высочайшую интенсивность, которая никогда не придавалась целям, не связанным с его руководящими намерениями. Ничто в его карьере – возможно, за исключением плохо задокументированной любовной связи с племянницей Ангелой (Гели) Марией Раубаль – не отклонялось от его колоссальной воли, направленной на завоевание власти и подчинение сначала Германии, а затем и мира. Именно в этом ключе следует понимать его способность очаровывать и завораживать массы, на что так часто указывают историки. Когда Гитлер произносил свои речи, мы видели человека, который безоговорочно верил в то, что говорил; более того, он был тем или воплощал то, что произносил. Это тем более примечательно, учитывая, что его внешность была далека от идеала арийца, которого он провозглашал высшим существом творения, что так блестяще показал Чаплин в фильме «Великий диктатор» (1940).

Этот драматизм с самого начала был неразрывно связан с чувством спектакля. С помощью неоценимого злого гения Йозефа Геббельса нацизм облек себя в символику и образы, которые превращали массовые мероприятия в театрализованные представления с грандиозными парадами при свете факелов. В создании этой хореографии с мифической аурой значительную роль сыграла выдающаяся кинематографистка Лени Рифеншталь (1902–2003) своими прославленными (и ненавидимыми за их талантливое восхваление нацизма) фильмами «Триумф воли» (1933) и «Олимпиада» (1936).[7] Идея о том, что Гитлер продал немцам, униженным Версальским миром, эзотерическую мечту, сказание об их происхождении, возводящее их на вершину рода человеческого, хоть и кажется в наши дни абсурдной, на мой взгляд, служит ключом для объяснения того, как этот лидер, набравший незначительное количество голосов на первых выборах, стал объектом поклонения для значительной части немецкого народа.