– Тут у меня фото Дейзи, которое вы передали сержанту Дэвису. А как она была одета?
Пауза.
– Это был маскарадный костюм. Такой детский, – произносит наконец Шэрон. – Мы решили, что это будет мило. Она была одета в соответствии со своим именем[6].
– Простите, я не совсем…
– Ну маргаритка. Она была одета маргариткой.
Я чувствую реакцию Гислингхэма, но не позволяю себе посмотреть на него.
– Понимаю. Значит, она была…
– В зеленой юбке, зеленых колготках и туфельках. А на голове – шапочка с белыми лепестками и желтой серединкой. Мы взяли этот наряд в магазине на Фонтовер-стрит. Его аренда стоила целое состояние. Нам пришлось оставить депозит.
Миссис Мэйсон начинает запинаться. Затем, задыхаясь, сжимает руку в кулак и прикладывает ее ко рту. Плечи у нее дрожат. Барри протягивает руку и обнимает ее. Женщина скулит, раскачивается вперед-назад и говорит мужу, что она не виновата, что она не знала, и он начинает гладить ее по волосам.
В комнате вновь повисает тишина. Неожиданно Лео наклоняется вперед и соскальзывает с дивана. Такое впечатление, что одежда ему слегка великовата – руки практически полностью скрыты рукавами. Он подходит ко мне и протягивает свой телефон. На экране – кадр из видео. Кадр, на котором Дейзи стоит в своем костюме маргаритки. Она, без сомнения, очень красивый ребенок. Я нажимаю кнопку «воспроизведение» и секунд пятнадцать наблюдаю, как она танцует перед камерой. Девочка вся светится от уверенности в себе и от полноты жизни – это сияние можно заметить даже на двухдюймовом экране. Когда видео заканчивается, я проверяю дату – снято всего три дня назад. Наша первая удача. Не часто нам удается получить такую свежую информацию.
– Спасибо, Лео. – Я поднимаю глаза на сморкающуюся Шэрон. – Миссис Мэйсон, если я дам вам номер своего мобильного, вы сможете переслать это мне?
– Я ничего в этом не понимаю. – Она беспомощно всплескивает руками. – Но Лео может это сделать.
Я смотрю на мальчика, и тот кивает. Его челка немного длинновата, но, кажется, его мало волнует, что она лезет ему в глаза. Они у него темные. Такие же, как и волосы.
– Спасибо, Лео. Для своего возраста ты, видно, здорово разбираешься в телефонах. Тебе сколько лет?
– Десять, – отвечает ребенок, слегка порозовев.
– У Дейзи был собственный компьютер? – обращаюсь я к Барри Мэйсону.
– Ни за что, – мотает тот головой. – Все эти истории о детях в Сети… Иногда я позволял ей пользоваться своим, но только когда был с ней в комнате.
– Значит, никаких электронных писем?
– Нет.
– А мобильный?
На этот раз отвечает Шэрон:
– Мы думали, что она еще слишком маленькая. Я сказала, что она получит его на Рождество. Тогда ей будет уже девять.
Что ж, один из способов поиска исключается. Но я ничего не говорю об этом.
– А ты видел кого-нибудь с Дейзи вчера вечером, Лео?
Мальчик вроде как начинает отвечать, но потом отрицательно качает головой.
– Или раньше? Может быть, кто-то ошивался вокруг нее? Когда она шла в школу или возвращалась домой?
– Я сама отвожу их в школу, – резко замечает миссис Мэйсон, как будто это все объясняет.
В этот момент звенит звонок. Гислингхэм захлопывает свой блокнот.
– Это, должно быть, гражданские или как они там теперь называются…[7]
Шэрон в недоумении смотрит на мужа.
– Он имеет в виду криминалистов, – поясняет Барри.
– А они здесь зачем? – Женщина поворачивается ко мне. – Мы же ничего не сделали!
