А мальчик вдруг почувствовал, что он стоит на четвереньках, лицо у него вытянулось, как звериная морда. Он увидел на боку у себя серую шерсть и понял, что превратился в волка. Но – странное дело – он не жалел об этом. И чувствовал себя отважным, как никогда.
Очень хотелось есть, и он побежал по лесу в поисках дичи, прислушиваясь к каждому шороху. Вдруг впереди мелькнуло что-то красное, и своей волчьей интуицией он понял, что попал в облаву и идти дальше нельзя. Повернул налево. И, пройдя немного, вновь увидел красный, как огонь пламени, язычок.
Неподалёку раздался звук охотничьего рога. Вдруг послышались голоса людей. И он почувствовал, что окружён, и заметался, не зная, в какую сторону бежать. И понял, что выхода нет. И тут снова появился Исправ.
– Помоги мне, – обратился к нему волк.
– А стоит ли помогать? Ведь ты – волк. И охотники вправе убить тебя.
– Но ведь я ничего плохого им не сделал!
– Сделаешь. Ты же – волк. Вспомни, как ты обижал маленьких, когда был человеком?
– Больше не буду, – в отчаянии произнёс волк, – только помоги.
– Ладно, попробую поверить. Вот, съешь заячье сердце, чтобы уйти из западни. Я не случайно его приберёг. Только кашляни вначале, да посильней.
Волк кашлянул, как только могут кашлять волки. Внутри у него что-то оборвалось, и изо рта вылетело волчье сердце. Исправ поймал его одной рукой, а другою швырнул в волчью пасть заячье сердце. Зверь сразу съёжился, стал уменьшаться и превратился в зайца.
Сердце его бешено колотилось, и заяц дал стрекача, ловко проскочил мимо красных флажков и помчался, петляя, всё дальше и дальше уходя от голосов охотников. И вдруг забился на одном месте, крепко схваченный за заднюю лапу. Сердце, казалось, куда-то выскочило, а оно на самом деле ушло в пятку пойманной лапы.
Это был капкан, из которого заяц не мог выбраться. Отчаяние и страх овладели им. Но тут появился маленький человечек. Заяц испуганно и умоляюще на него взглянул и простонал:
– Спаси, Исправ.
– А зачем? Вспомни свои злые шутки, которые проделывал над взрослыми? Теперь ты сам оказался их жертвой.
– Такого больше не будет.
– Надеюсь, – проворчал Исправ.
В руке у него появился топорик. Исправ взмахнул им и отсёк лапу, попавшую в капкан. Пленник потерял сознание. А когда очнулся, почувствовал себя человеком. Это было радостно ощущать. И в то же время горько – от своего увечья: он был без ноги.
– Как же так? – спросил Балов стоявшего перед ним Исправа.
– А что я мог сделать? – произнёс тот. – Понимая, что сердце твоё ушло в пятку, я отсёк лапу вместе с ним и избавил тебя от заячьего сердца. Теперь ты снова человек.
– Но какой? – сокрушённо выдохнул Балов.
– Что же? Ты смеялся над увечьями людей. Теперь они пусть посмотрят на твоё увечье.
– Я всё понял, Исправ, – произнёс Балов, – Понял, как много нехорошего совершил. Но теперь я окончательно исправлюсь. Обещаю тебе.
– Ты не мне, ты себе обещай. Но только не изменяй своему слову. Ладно уж. В последний раз поверю тебе.
Он провёл обухом топора по обрубку ноги. И Балов ощутил, как она вытягивается и… проснулся, веря и не веря тому, что пережил за ночь. Переживать подобного больше не хотелось. К тому же он крепко помнил своё обещание.
Говорят, что Балова с этого дня словно подменили. Хорошим мальчиком он стал, честным, добрым, вежливым. А всё это – дело рук Исправа.
