Полночь! Наконец-то! Подхватываем любимую на руки и под финальные тосты и поздравления уносим из ресторана в «Чайку». Руки распускать пока нельзя – «дяди» кругом, но очень хочется! Ограничиваемся незаметным поглаживанием колена. Нести Виталину на четвертый этаж было трудно, но я справился. Дрожащими руками замкнув дверь, сковырнул ботинки…
– Ты чего такой активный? – хихикнула Виталина и хлопнула меня по залезшим под подол рукам. – Да подожди ты – платье испортишь! Лучше расстегнуть помоги, – повернулась спиной.
– Вот тебе и романтика первой брачной ночи, – вздохнул я, монотонно расстегивая пуговки.
– Свадьба – праздник для гостей, а молодожены обычно всю ночь разбирают подарки – это если жених не нажрался, иначе невесте одной приходится.
Платье скользнуло на пол, обнажив белые кружева на любимом теле, и я решил не продолжать разговор, отдав предпочтение решению демографического вопроса в стране.
Когда первый «подход» остался позади, Виталина спросила:
– А что тебе дедушка подарил?
Точно!
– Ща.
Сходив в коридор, где на полу остался валяться пиджак, достал из внутреннего кармана конверт и вернулся в комнату:
– Ничего себе! – на свет появился билет члена Коммунистической Партии Советского Союза.
– По заслугам, – не стала осуждать блат Виталина.
– Вроде по заслугам, – улыбнулся я. – Еще здесь копия указа о моем досрочном приеме в Партию и копия указа о признании меня полностью дееспособным.
– Повзрослел одним днем! – хихикнула жена.
Осознание огрело по голове.
– Жена!
– Я! – отозвалась Вилочка, перевернувшись на живот и положив подбородок на ручки.
– Жена!
– Муж!
– Жена!
– Да что «жена»-то?! – сымитировала она возмущение. – Ну «жена», ну и что?!
– Просто! – честно признался я. – Привыкаю к смене парадигмы.
– Ничего же не изменилось, – пожала она плечами.
– Такое чувство, что радуюсь здесь только я, – вздохнул я.
– Кончилась радость, Ткачев, – ехидно прищурилась она. – Это до свадьбы весело, пока цветы и конфеты, а дальше всё – дефицит, пелёнки, ругань.
– Давай делить ответственность, – предложил я. – Дефицит неактуален, а на пелёнки и ругань монетку кинем.
Хихикнув, Виталина за руку вернула меня в кровать, прижалась всем телом, поцеловала и нежно-нежно прошептала на ухо:
– Давай посмотрим остальные подарки?
– Что за меркантильность! – закрыл лицо ладонями обманутый в лучших чувствах я.
– От материалиста слышу! – фыркнула она и полезла ручкой под одеяло.
Через полчаса одетый в халат я открыл дверь, ухмыльнулся КГБшникам в ответ (ага, первая брачная ночь!), и они натаскали полную гостиную коробок, конвертиков и три перетянутых ленточками ковра. Виталина тоже облачилась в халатик, и мы принялись за дело, извлекая из коробок чайные сервизы, хрусталь, утюг, пылесос, два чайника – электрический и обычный, кастрюли, сковородки, столовые приборы…
– Ну и куда это все девать? – вздохнул я, проникнувшись бессмысленностью процесса.
– Передаривать, – предложила Виталина. – Все так и делают.
– Чайный сервис оставим, – отдал я должное китайскому фарфору.
– А наш корейский шелковый портрет повесим вон там, – указала на стену Вилочка. – Гвоздь забьешь?
– Ща, – я распаковал чемоданчик с инструментами и коробку с «ассорти» фурнитуры, вооружился молотком и гвоздиком, встал на табуретку и смачно приложил большой палец левой руки молотком. – Б*ядь!!!
Виталина бессердечно заржала:
– Ну и муженька бог послал! Давай я?
