– Ох и нажил ты себе врагов, Сережа, – вздохнула Виталина.
– Что там? – заинтересовался дядя Витя.
Объяснил – он одобрительно хмыкнул, а вот Леонид Матвеевич схватился за голову.
– Твоего пристроим, не боись! – презрительно фыркнул я, окончательно потеряв остатки уважения к этому кадру. – Выделили, бл*дь, куратора! – набрав воздуха в грудь, рявкнул. – В руки себя взял!
Он подпрыгнул и съежился в дальнем уголке машины.
– Дядь Вить, давайте бесполезный актив диппочтой в Москву отправим? Можно мне нормального, идеологически подготовленного, стрессоустойчивого товарища вместо этого мягкотелого куска дерьма выписать?
– Сережа, успокойся, – мягко шепнула мне на ухо Виталина.
– Домой хочу, – горько вздохнул я.
Вот она причина всех бед – сколько бы внутри родного симулякра расхитителей соцсобственности не было, но светящиеся верой в светлое будущее глаза соотечественников напитывают душевным покоем и верой в правильность выбранного пути. А здесь – руки опускаются от того, насколько система гниет на всех уровнях. И как это разгребать?
Остановившись, высадили не оправдавшего доверия товарища и поехали дальше.
– И это говно еще мне «рекомендации» совало, – пожаловался я. – Будто первый раз в телевизор иду! "Ой, дружба народов это так здорово!" – противным писком изобразил я общий посыл «рекомендаций».
– Отставить, курсант Ткачев! – рявкнул дядя Витя.
Помогло – давненько на меня никто не орал, эффект ведра ледяной воды успешно достигнут.
– Есть, товарищ полковник! – преданно тараща глаза на начальство, рявкнул я в ответ, и машину захлестнул хохот.
Прорвемся!
Снимать меня будут на мощностях телеканала DFF. Покажут сначала там же, по первому каналу, в спецвыпуске международного тележурнала «Объектив», потом – по одному из каналов ФРГ, там у них целое объединение под названием ARD. Отмахнувшись от сующего мне листочки с вопросами с просьбой ознакомиться заранее немца, попросил его проводить меня сразу в гримерку. Штукатурили не меньше, чем в СССР. Софиты, надо полагать, тоже не сильно отличаться будут. Соцблок, мать его. Впрочем, совсем не уверен, что у капиталистов в эти времена с прожекторами дела обстоят лучше.
– Гутен таг, – постучав и получив разрешение войти, поздоровался с нашей тройкой+гримерша упитанный бюргер в стильных очках и дорогом для соцблока костюме.
Пожали руки, познакомились – Гюнтер Земьяк, мой интервьюер и местный телеведущий. Гримерша к этому моменту уже закончила, я взял Вилку за руку – немножко потряхивает, как не бодрись – и мы пошли в студию. Сильно уменьшает давление тот факт, что я в любой момент могу прервать запись для отдыха, а на монтаже у меня полный контроль конечного варианта. Был бы эфир прямой и «вражеский» – меня бы «рекомендации» заставил зубрить лично дед. Впрочем, на пресс-конференции, которая у нас совместная с Boney M такой халявы уже не будет.
Гюнтер сел за стол, камеры затарахтели, он толкнул вводную речугу и пригласил в студию меня. Вошел с улыбкой, помахал руками в камеры, пожал руку поднявшемуся мне навстречу ведущему и уселся на место гостя.
– От лица ГДР приветствую вас на нашей земле, хер Ткачев, – начал он.
– Огромное спасибо! – с широкой улыбкой поблагодарил я. – Если можно, хер Земьяк, прошу вас обращаться ко мне по имени. Вы гораздо старше, и мне немного неловко, – виновато развел руками.
– Хорошо, Сергей, – согласился он на оптимизацию. – Как тебе Германия?
