– Что это? – ожидаемо не понял он.
– Игрушка-головоломка, суть такова…
– Хм, – задумчиво хмыкнул дед.
– У меня еще некоторые задумки есть, но давай сначала на чем попроще потренируемся. В общем, забирай, оформляй буржуйский патент и налаживай производство мировых масштабов. Но я здесь не при чем – не хочу пока светиться, меня и так на улицах каждый второй узнает – это приятно, я славой не избалован, но в какой-то момент славы может стать столько, что я даже в школу спокойно ходить не смогу – на сувениры растащат, – подвинул я ему листочек.
– Подумаем, – не стал он давать опрометчивых обещаний, аккуратно убирая листочек в карман рубашки и снимая галстук.
Метафора, блин – теряет защитные слои.
– А теперь давай дальше язык стратегического противника учить!
И мы вернулись к прерванному обедом занятию, за которым и просидели до вечера. В итоге я был награжден вроде бы даже искренним благодарным взглядом от деда и невербальным, но почти физически ощутимым уважением от присоединившейся к нам на правах профильного специалиста Агафьи Алексеевны. А еще в процессе дядя Саша – видимо, порученец дедов, вот и суетится – принес отпечатанный кусок «Марсианина».
– А как мне коньяк передавать стенографистам? – спросил я деда Юру. – Через тебя?
– Они у меня не пьющие, а стенограммы печатать все равно обязаны вне зависимости от содержимого – работа такая, – улыбнулся дед.
– Но я же обещал, а если обещал – в лепешку расшибись, но сделай! – насупился я.
– Я тебе, когда прощаться будем, номер дам – дяде Саше звонить на всякий случай.
– Будет мне куратором? – обрадовался я.
– Можешь и так считать, – хмыкнул Андропов. – Вот и ему и передашь.
– А раз телефон слушают, я могу прямо в него надиктовывать дальше? – решил я воспользоваться прослушкой в корыстных целях.
– 22 набери и диктуй, я распоряжусь, – кивнул дед и указал на начало «Марсианина». – Дашь почитать?
– Конечно! – щедро выделил я ему копию. – А ты разве еще нет?
– Только стенограмму разговора просмотрел, – покачал он головой и ухмыльнулся. – Японка, значит?
– Соечка! – радостно подтвердил я и счастливо зажмурился. – Лапочка, милашечка! Люблю ее – просто жуть!
– Что ж, совет да любовь, – одобрил дед.
– По твоему ведомству, значит, претензий к ним нет?
– Совершенно «чистая» семья. Своего рода уникумы, – кивнул Андропов. – Если в Японию соберетесь, с нашей стороны проблем не возникнет.
– Царский подарок! – благодарно кивнул я. – Обязательно ее на бывшую Родину свожу, пусть посмотрит, как там ее соотечественники во славу дзайбацу, или что там у них после войны вместо них образовалось, горбатятся по пятнадцать часов в день и по струнке ходят, боясь потерять лицо и навлечь позор на весь род.
– А откуда ты это знаешь? – вкрадчиво спросил дед.
– А я же у них в гостях был, вот, рассказывали, – честно ответил я.
Рассказывал глава семьи, как бы показывая правильность выбранного им пути. И я, блин, с ним полностью согласен: Япония – это тот еще социальный ад, сколько бы потешного аниме они не рисовали.
– Это ты из-за Саяки японский учить начал?
– Нет, учить начал потому что мне скучно дома сидеть или портвейн пить с ребятами.
Дед одобрительно улыбнулся.
– Так что нагружаю себя как могу, чтобы проводить время с пользой. Саморазвитие – наше все!
– Здесь очень хорошо подошла бы цитата Владимира Ильича Ленина, – как бы намекнул Андропов на мою подчеркнуто-хорошую идеологическую подготовку.
