– Отстань, – отмахнулся Соколов.
На экране телевизора было видно, как из подъезда вышел Садовников. Корреспондентка с микрофоном наготове бросилась ему наперерез.
– Вы ведете следствие? Скажите, каковы предварительные результаты?
Садовников кашлянул и приосанился.
– Произошло убийство, мы собираем сведения.
Лейтенант двинулся к милицейской машине, но журналистка не отставала.
– Убийство заказное? – напирала она.
– У нас нет в этом никаких сомнений.
Последние слова долетели до слуха Елены на пороге кухни. Отчего-то ей не хотелось встречаться с Кошкиным, и она старалась не заходить в комнаты. Однако на кухне она столкнулась с Алексеем, который, держась за сердце, искал что-то в шкафчике, где находилась аптечка с лекарствами. Таким Елена мужа никогда не видела.
– Алексей! – вырвалось у нее.
– Они знают, Лена, – вместо ответа просипел бизнесмен. – Они что-то знают.
– Боже мой, Леша, что они могут знать?
– Ну не знают, так подозревают! Какая разница!
– Леша, успокойся, пожалуйста. Ничего ведь еще не произошло.
– Я же говорил тебе! – теперь Алексей почти кричал. – Предупреждал, что ничего не получится!
Он в ярости шагнул к ней:
– Ты хоть представляешь себе, в какое дерьмо мы вляпались по твоей милости?
– Леша, но… – Гордость подсказала Елене, что сейчас самое удобное – искренне возмутиться. И она перешла в наступление: – Я ни в чем не виновата! Почему ты кричишь на меня?
– Не виновата, значит? – Лицо Алексея перекосилось от бешенства. – А кто же тогда виноват, а? Кто придумал этот дурацкий вечер встречи? Кого, скажи мне, кого ты рассчитывала обмануть?
– Леша, перестань! – Елена почти плакала. – Я же хотела как лучше! Я ведь старалась только для тебя!
Но муж не слушал ее, нервно ходил по кухне, в отчаянии хватаясь за голову.
– Зачем, зачем я согласился с тобой? Боже мой! Я ведь мог попросить отсрочку! А теперь все пропало! Нас подозревают в убийстве! Ты хоть понимаешь, что это значит?
– В убийстве? – пролепетала Елена. – Леша, этого не может быть!
– Оставь меня!
Алексей отшатнулся. Ты… ты… – Он почти шипел. – Меня от тебя тошнит, понятно? От тебя и от твоих никчемных, дурацких идей!
С опозданием подняв голову, Свиридов заметил, что в дверях стоит Лариса, которая с острым любопытством прислушивается к каждому их слову.
– Я вам не помешала? – со змеиной вкрадчивостью произнесла Обельченко.
Лица супругов Свиридовых говорили сами за себя.
Олег Петрович Кошкин размышлял.
Кого вызвать следующим, кого? Кто может дать ему ниточку к тому, что же на самом деле произошло в этой красивой, богатой, внушающей зависть квартире? Он вспомнил лица участников вечеринки, их глаза, полные у кого паники, а у кого деланого безразличия. Попробовать, что ли, побеседовать с женщинами? Они от природы более разговорчивы и с ним, Кошкиным, почему-то легко идут на контакт. Но сейчас дамы охвачены ужасом, еще переживают произошедшее, и вряд ли от них будет большой толк как от свидетелей. Значит, надо вызвать мужчину. Кого? Усатого одноклассника с желчным лицом и складками возле рта? Или малого с цепким взглядом, кажется, журналиста? Но капитан не любил журналистов, и на то у него были свои причины.
Нет, сказал он себе, нужен кто-то, кто не побоится подробно рассказать обо всех присутствующих, кто-то, стоящий как бы в стороне от них. И в памяти Кошкина всплыло умное загорелое лицо, аккуратный, хоть и не слишком шикарный, костюм. Мужчина сидел отдельно, вспомнил капитан, и только поглядывал с сочувствием на рыдающую полную женщину, которая, похоже, совсем недавно родила. Все остальные собирались в группы, жались друг к другу, а этот…
