Все или почти все долгое время находящиеся вне пределов любимой отчизны советские люди испытывают нешуточную ностальгию не столько по самой Родине, сколько по ее кулинарным шедеврам: черному хлебцу, селедочке и, конечно же, по ней, прозрачной. Той, что и в тени ровно сорок градусов.
Старший лейтенант ввиду недолгого пребывания вне родных осин с березками гастрономически толком соскучиться не успел. Поэтому весь день, с самого раннего утра мечтал исключительно о хорошем, размером со штык лопаты стейке в сопровождении жаренной ломтиками картошечки «по-деревенски».
Именно поэтому перед возвращением на объект он завернул в ресторан при гостинице «Palace», одно из двух приличных заведений общепита в городке. Рассчитывая на поздний сытный обед, так как позавтракать, ввиду всего ранее произошедшего, конечно же, не сподобился.
– Коля! – окликнул его с комфортом расположившийся за столиком в углу белобрысый верзила. – Давай сюда!
Майор по имени Никита, перед которым стелились многие товарищи полковники. Сейчас таких называют мажорами, а раньше – блатными. Главный, он же единственный в аппарате старший советник по авиации, хотя таковой в стране пребывания категорически не наблюдалось.
Весело убивавший свободное время, благо того было немерено, по барам с кабаками, на пляжах и даже на спортплощадке. Когда-то он более-менее серьезно занимался волейболом, поэтому любил под настроение, если до того не загружался по ноздри спиртным, выйти на площадку и показать класс.
Там они и познакомились две недели назад, во время организованной по приказу главного военного советника спартакиады. Срочно вызванный с объекта Большаков влился в команду разведки, а Никита усилил собственной персоной группу пузатеньких предпенсионного возраста атлетов из группы боевой подготовки. И солировал, как прима-балерина из Большого театра среди самодеятельности сельхозартели «Напрасный труд».
А после игры соизволил подойти к Николаю и совершенно искренне того похвалить. Невысокий, медлительный с виду старлей мало того что тянул абсолютно все летевшие в его сторону мячи, еще и умудрился пару раз «зачехлить» блоком бывшего диагонального окружной армейской команды. С тех пор здоровались при встрече, иногда даже общались.
– Салют! – Майор протянул, не вставая, руку. – Падай.
– Здорово, – отозвался Большаков и «упал» на стул рядом.
– По вискарику?
– Вообще-то я за рулем, – застеснялся старлей.
– Боишься, что гайцы права отнимут? – заржал на весь зал тот. – Слыхал, у вас ночью заваруха приключилась? – и тут же налил.
– Было дело, – кивнул Большаков.
– Мимо ордена точно пролетишь, – с глубоким пониманием вопроса заметил Никита. – А вот Корейко ваш…
– Это кто? – удивился Николай.
– Как это кто? Витя Прохоров, кто же еще? – опять хохотнул майор. Он к тому времени уже успел как следует принять на грудь, а потому пребывал просто-таки в расчудесном настроении. – Везет же мужчинке: и деньжат здесь нехило приподнял, и орденок уж точно на лету схватит.
