– Обычно ко мне приходили женщины постарше. Богатые, изысканные, но внутри пустые. – продолжил я, ощущая, как знакомое чувство отвращения от одной мысли об этих женщинах. – Практически каждая из них была богатой сукой, которую муж не мог нормально трахнуть. Сжать шею, укусить, нагнуть над столом, или отшлёпать. Они все искали удовлетворение своих фантазий у нас. Для них мы были просто игрушками, средством развлечения.
Я усмехнулся, но в этом не было ни капли веселья, лишь горечь и злость.
– Мы были в плену уже два года. Нас больше не сковывали цепями в спальнях, но вместо этого на запястьях были браслеты с шокером. Каждый наш шаг отслеживали камеры. Если бы кто–то из нас сделал что–то против «клиента», нас бы тут же ударили мощным разрядом тока. Конечно, никто не испугался и попытался сбежать, но получали наказание, и это было адски больно. Поэтому нам пришлось играть по правилам.
Дана сжала мою ладонь, и я почувствовал, как её пальцы дрожат. Я даже не заметил, как она оказалась рядом со мной.
– Это всё равно отвратительно! – прошептала она, её голос звучал надломлено. – Эти женщины ничуть не лучше тех, кто удерживал вас. Как можно быть настолько бесчеловечными?
– Для меня они все слились в одно безликое лицо, и я делал, что от меня требовали, отключая эмоции. – признался я, глядя куда–то в сторону. – Но однажды ко мне привели девушку. Она была с матерью, которая настаивала, чтобы дочь лишилась девственности под её присмотром и получила опыт, который, по её мнению, поможет удержать будущего мужа, какого–то богатого мудака.
Дана широко раскрыла глаза, ужас отражался в их глубине.
– Это же… Это безумие! – воскликнула она. – Как мать могла сделать такое со своей дочерью?
Я взглянул на неё, отмечая, как сильно её тронула моя история.
– Девушка не хотела этого. Она была напугана до смерти, её глаза метались по комнате, как у загнанного зверька. Я пытался сделать всё, чтобы облегчить её состояние, быть мягче, но… – я замолчал, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. – В какой–то момент она просто сломалась. Ей было слишком тяжело вынести то, что с ней происходит.
ВОСПОМИНАНИЕ. Лукасу 20 лет.
Два года в этом аду. Каждый день сливается с предыдущим: однообразие, боль, подчинение. Я уже давно привык к этому кошмару, но когда дверь внезапно открылась, и в комнату вошла молоденькая девушка вместе с матерью, что–то внутри меня дрогнуло. Ей было около восемнадцати, может, чуть больше. Она выглядела потерянной, её глаза метались по комнате, старательно избегая моего взора. Мать же излучала уверенность и явно привыкла получать то, что хочет.
– Это он? – спросила она, окинув меня придирчивым взглядом, который заставил меня почувствовать себя выставленным на витрине. Впрочем, это уже не впервые и мне не привыкать.
Охранник молча кивнул, и мать подтолкнула девочку вперёд, её пальцы сжали тонкое плечо дочери.
– Отлично. Дорогая, подойди ближе. – распорядилась она тоном, не терпящим возражений. Девушка, покорно опустив голову, сделала несколько нерешительных шагов.
– Как тебя зовут? – мягко спросил я, стараясь не напугать её ещё больше.
