– У меня от тебя какая-то дрожь по позвоночнику, будто слизни прилипли и ползут, ползут… в общем, отвратительное ощущение. Нельзя мне сменить прислужницу? Я согласен даже на того душного слепца. Видел, у него есть Нэтфликс. А еще он считает меня убийцей и боится, что не может не устраивать.
– Когда ты видел Мальфриду в последний раз?
– Трудно припомнить, – запыхтел недовольный принц, и судя по его жалкому виду, готов был зарыдать от отчаяния. – Часто я ее видел, не мог отделаться, она все приходила и приходила. Моя вина в чем? Я ее не звал, на минуточку! Ни единого разочка не звал! Но как обычно окажусь крайним. Вечная история: кто обвинит Хитромора во всем подряд, тот молодец!
– Перед смертью она плавала в озере. Уж не с тобой ли? А еще кожа под ее ногтями, – Аня аж подпрыгнула от посетившей ее догадки: – Только не говори, что и кожа твоя! А ну снимай халат, показывай спину!
Хитромор вскочил и в ужасе отшатнулся в угол:
– Прекрати наступление, безликая женщина! Твои пытки слишком действенны, я согласен рассказать все! О, великий дедушка, помоги мне… Да, Мальфрида была у меня недавно! Может, даже вчера. Вот! Услышала? Теперь прекрати свои угрожающие манипуляции!
– Может, вчера? Как это понимать?
– Иногда я немного теряюсь во времени. И в пространстве. Вот и Мальфрида… как начала шастать, я даже не заметил. Может оттого, что первые десять лет изгнания я провел под грибами, и это были не опята.
Аня уже не понимала, когда он говорит серьезно, а когда пытается ее запутать. И вообще… этот цирк ее выматывал похуже, чем многокилометровые прогулки по скалистому лесу. К последнему она хотя бы привыкла.
– Скажи, ты правда убил тех охотников?
В этот раз ответ был коротким:
– Да.
И Хитромор об этом никогда не жалел.
О случившемся с Остролиной ему рассказала Утоплина, ее сумасшедшая сестрица. И что-то случилось с Хитромором в тот миг. Он не обезумел, как многие подумали, нет. Наоборот, что-то умерло внутри него безвозвратно, а голова стала чистой. Хитромор неспешно вышел из леса, отыскал одного охотника, а через него вышел на других. На это потребовалось очень много сил, люди были обвешаны с ног до головы защитой. Глупцы. Он внук божественной лесной сущности, а не какая-то нечисть. У охотников не было шансов против его гнева. Может, в обычный день защита и спасла бы тех охотников, но гнев решил все.
Хитромор выстроил их в ряд и отправил в лесную чащу. И за это отец отправил его в бетонные людские дебри, выживать, как те мерзкие охотники. А еще думать о том, как он подвел семью. Лицемерие в чистом виде! Отец всегда мнил себя самым умным, мол, людей жалко, пострадали… ха! Ха! И еще сто раз ха! Отца люди никогда не беспокоили, одним больше, сотней меньше… разве что перед Нестором лесной король натягивал на себя роль благодетеля, а в остальное время он оставался беспринципным жестоким собой. Так вот: лесной король только прикрылся человеческими жертвами, а на самом деле ему не понравилось выступление Хитромора. Его бунт.
И вовсе Хитромор не подвел семью. Это семья подвела его, ведь у Хитромора было право отомстить за любовь всей его жизни. Изгнание должно было стать невыносимым наказанием, но ко всему, что с ним случалось после смерти Остролины, Хитромор относился с равнодушием. Тридцать лет сплошного равнодушия. И немного тоски по родному лесу.
Возможность возвращения домой подпитывала его мечты о лучшей жизни. Может, когда он станет собой, все образуется. Дыра в его груди не зарастет, нет, но станет хоть немного меньше. И тоска по Остролине превратится в сладкий дым былой жизни, и перестанет разъедать его изнутри.
