Комната, которая всегда казалась Софи надежным убежищем, защитой от враждебного мира, теперь предстала перед ней во всем своем мишурном убожестве. Ее святилище оказалось просто комнатой в дешевом наемном доме, а ее принц – просто мужчиной, который не может ей принадлежать.
– Разумеется, денег я не получу ни фунта, – легким тоном, как о чем-то незначительном, говорил Грэм. – Куча земли и ни пенни, чтобы поддержать мое герцогское достоинство.
Деньги. Он говорит о деньгах, хотя должен слышать звон ее разлетевшегося на осколки сердца.
«А чего можно ждать от такого мужчины, как он, и от такой женщины, как ты?»
– Так что, похоже, – продолжал Грэм, – что мне надо жениться немедленно, и жениться на богатой, если, конечно, я желаю сохранить тот образ жизни, к которому привык.
Ну что тут скажешь… Трижды идиотка в один день! Она-то полагала, что ее сердце разбито и больше с ним ничего не может произойти. Как видно, придется избавляться от привычки делать скоропалительные заключения.
– Жениться, – тупо повторила она.
– Да, – ответил он, устремляя взгляд на пейзаж за окном, а может быть, значительно дальше. Прямо к дому леди Лилы Кристи?
– На ком?
Грэм заморгал. Удивление вернуло его в реальность, в эту скромную гостиную, к Софи. Он пожал плечами, криво ухмыльнулся и широко развел руками.
– Боюсь, что понятия не имею. – Он постарался вернуться к своему обычному поддразнивающему тону. – Дорогая, почему же вы меня не браните за это? Разумеется, предпочтительнее жениться на особе, общество которой я смогу выдерживать хотя бы в течение часа.
Он вовсе не хотел быть жестоким. Ей придется в это поверить. Если ей требовались доказательства того, насколько он для нее недосягаем, можно было бы просто подойти к зеркалу.
«Достаточно!»
Софи резко поднялась на ноги. А когда села? Она не помнила.
– Простите, Грэм… э-э-э… ваша светлость, я только что поняла, сколько уже времени. Надеюсь, вы простите меня, но мне так много сегодня надо еще сделать.
Смешная отговорка, ведь он застал ее спящей на подоконнике не больше часа назад. Хорошие манеры не позволили Грэму высказаться на эту тему, он просто поклонился и принес извинения за то, что задержал ее. Софи кивнула, пытаясь придерживаться избранной манеры, хотя все ее существо протестовало против этого.
– Надеюсь, вы не обидитесь, если я не стану вас провожать… – Взмах рукой в сторону двери, и… фарфоровая ваза, которая ни разу не подвергалась опасности за все вечера, которые они провели вместе в этой комнате, поехала по паркету, с силой ударилась о стену и разбилась вдребезги.
Нет, только не сейчас! «Пожалуйста, не сейчас!» Бесполезно. В ужасе шарахнувшись назад, Софи перевернула маленький столик, и все хрустальные безделушки, стоявшие на столешнице, мелкими осколками рассыпались по полу.
– Софи…
Она ощутила тепло его ладони у себя на руке и тревогу в голосе.
«Невыносимо».
Она дернулась в сторону от него, оступилась и задела вышитую скамеечку для ног, та с грохотом пролетела по всей комнате. Затем Софи задела за край ковра и едва не влетела лицом в дверь гостиной.
– Ах, простите, надо идти… – Ей действительно надо было как можно скорее уйти, уйти, уйти…
И вот наконец она на лестнице. Рука высоко придерживает юбки, ноги, слава богу, надежно ступают по узким ступеням. Ее комната, обставленная скудно, почти как монастырская келья, к счастью, была лишена бьющихся предметов.
