Ректора Штейна ходившие слухи о связи с ученицей никак не трогали, поэтому никто из нас не пытался опровергнуть чужие домыслы и сплетни. Нам это в какой-то степени даже было на руку. Ректора перестали донимать своим вниманием особо настойчивые студентки, мечтающие заполучить себе в мужья столь уважаемого мага. Так как связываться со мной после нескольких инцидентов никто больше не решался.
Жизнь дороже выгодной партии в мужья. Так решили местные темные магички.
Мне же слухи о любовной связи с ректором помогали отшивать парней. В частности, Теймара Саустона, поступившего к нам в школу почти четыре года назад, когда его темный дар резко возрос, и с чего-то решившего, что я обязана стать его девушкой. Темного мага не остановил ни мой скверный характер, ни частое употребление микстуры, сращивающей кости, после наших стычек, ни бесчисленное множество отказов с моей стороны, озвученных в грубой форме.
Лишь слухи о моей затянувшейся интрижке с ректором тормозили Теймара. Ректора Штейна он уважал. И побаивался.
— А с чего ты взял, что интерес наигранный? Он самый настоящий из всех возможных, – игнорируя привычные намеки на влюбленность в ректора, отвечаю.
— С того, что интерес в тебе вызывают лишь тренировки и ректор Штейн! – словно обвиняя меня, произносит темный маг.
— Тебя это до сих пор задевает? – ехидно спрашиваю. – Все никак смириться с отказом не можешь?
— Мне не отказывают, – вижу, как глаза парня темнеют от гнева, но голос его по-прежнему ровен.
Неплохо. Восхитилась бы его выдержкой, да не могу. Слишком сильно раздражает меня именно этот темный маг. Он как сакарская пиявка*, вцепился в меня и никак не отлепить.
— Я отказала. И не раз, – напоминаю не без удовольствия.
— Ты всем отказываешь, так что не считается, – хмыкнув, складывая руки на груди, говорит Теймар, и дружки поддерживают его короткими смешками.
— Как удобно… предпочитаешь легкие победы? – насмешливо произношу. А в душе строю план мести всем троим. Я тоже посмеюсь. Потом, когда отомщу.
— Я в принципе предпочитаю быть победителем.
— Проигрывать тоже надо уметь.
— Я еще не проиграл. Спор так вообще выиграл. Помнишь? – а вот напоминать о споре на меня, точнее на мой поцелуй, было низко.
С трудом удается сдержаться и не зарядить по довольной физиономии парня.
До сих пор от ярости печет в груди, стоит только вспомнить, как эти три придурка посмели поспорить, кому из них удастся меня поцеловать.
Три года прошло, а до сих пор неприятно.
— Забыл, что после этого тебе пришлось две недели сращивать ребра? – бесстрастно, скрывая истинные эмоции, интересуюсь.
— Поцелуй с тобой этого стоил, – подавшись вперед, проникновенно отвечает он, останавливая многозначительный взгляд на моих губах.
Просто закатываю глаза.
Тут помочь нечем. Похоже, все мозги парень растерял еще тогда, когда я отшвырнула его от себя после неожиданного поцелуя. С тех пор, по-видимому, и страдает отсутствием мозгов. Иначе как объяснить его настойчивое внимание ко мне?
— Погуляем вечером?
Серьезно? Опять? Ничему его жизнь не учит.
— Нет.
— Отказ не принимается.
— Другого ответа ты не получишь.
— Я настойчивый. Ты ведь знаешь.
— Ты приставучий, а не настойчивый! Переключись уже на другую. У нас полно девушек учится. Вон, хотя бы на Эллу или Зейну.
— Они скучные. И обычные. Кроме внешности, ничего стоящего в них нет. Я потеряю интерес сразу, как только мы окажемся в одной постели.
