– Ну наконец-то! – с облегчением выдохнул я, когда мы затормозили возле дома Никитина. – Года не прошло! Просыпайся, Румянцев. Надеюсь, босс угостит нас чашечкой кофе?!
Андрей жил один в малогабаритной двухкомнатной квартирке на пятом этаже блочного дома. Жена у него умерла три года назад. Детей не было. В комнатах царила идеальная чистота, наведенная, по-видимому, очередной любовницей. Сняв обувь и верхнюю одежду, мы разместились в потрепанных креслах у электрического камина. Ненадолго отлучившись, Никитин принес дымящийся кофейник, маленькие чашечки, рюмки, бутылку коньяку и мармелад «Лимонные дольки». Выпив свою рюмку, я отхлебнул горячий кофе и прикурил сигарету. Андрей вытащил блокнот, открыл нужную страницу и многозначительно поглядел на нас.
– Откровения покойного Рукосуева прибавили нам работы, – сказал он. – Придется переходить на стахановский метод. Ты, Слава, займешься колдуном Глобусовым. Активным функционером «Нового века»[2]. Его ликвидация не представляется мне особо сложной задачей. Поэтому действуй в одиночку. У нас с Женькой других забот хватит. Да смотри там, не канителься. Постарайся закончить быстрее. На очереди крупная дичь, требующая серьезной предварительной подготовки. Подготовку я беру на себя. К тому времени, как она завершится, ты должен освободиться. И ты, Женя…
– Освободиться от чего? – флегматично поинтересовался Румянцев. – Я не слышал задания!
– Бронштейн, – ответил Никитин. – Продажный писака, сатанист, педик и…
Дальше я не слушал, задумавшись о своем клиенте. Гуру Рукосуев после укола «сыворотки правды» несколько раз упоминал господина Глобусова. Вышеозначенный субъект работал на дьявола, что называется, не покладая рук и снабжал нововековцев различными колдовскими снадобьями. В состав ряда из них входили кровь и жир некрещеных младенцев. Детишек Глобусов, правда, не похищал, а преспокойно покупал у некоторых нищих многодетных родителей, не имеющих, к сожалению, не только денег, но и мозгов, не говоря уж о совести. Колдун, разумеется, не говорил им, для каких целей приобретает дитя. Впрочем, продавцы не шибко интересовались…
Поганый тип! В средние века такого непременно поджарили бы на костре. Мне же придется инсценировать самоубийство или несчастный случай. Похищение с последующим допросом и бесследным исчезновением организовать в одиночку сложно… Ко мне подошла Андрюхина собака, немецкая овчарка Рита, и положила морду на колени. Я механически погладил ее по голове. Псина дружелюбно лизнула мне руку. Старые настенные часы пробили полночь.
– Пойду, пожалуй, – сказал Женька, поднимаясь с кресла. – Супруга небось на стенку лезет от ревности. А ты, Слав?
– Не-а, – улыбнулся я. – Наташка уехала к теще в Рязань недели на три и ребенка с собой прихватила. Так что я в настоящий момент вольная пташка!
– Везет же некоторым! – завистливо вздохнул Румянцев. – Ну ладно, ребята, до встречи!
Спустя две минуты в прихожей хлопнула входная дверь. Андрей наполнил рюмку коньяком и придвинул ноги поближе к пышущему жаром камину. За окном бесновался мокрый осенний ветер. Косые струйки дождя барабанили в стекло. Я с удовольствием смаковал маленькими глоточками коньяк. Настоящий! Не самопальный! И где Никитин такой раздобыл?! В нынешнее время почти семьдесят пять процентов спиртного – форменная сивуха или вообще денатурат. Скажи спасибо, если насмерть не отравишься!
