Читать онлайн Евгений Кострица - Сансара 2

– Помоги-ите… Мы заблудились… Мама нам дала пирожки и послала к бабуле! – жалобно блеяли мальчик и девочка лет пяти, цепляясь друг за друга, точно котята. Их голоса дрожали, а в глазах готовая вот-вот пролиться слезами мольба. – Пожалуйста, отведите нас к ней! Она во-он в том лесочке живет.

Инь наклонила голову, разглядывая их с любопытством. Дети стояли на тропе, усыпанной палой листвой, а за их спинами темнел лес – густой и темный, как клякса чернил. Квест сопровождения в этих краях – редкость, как жемчуг в устрице, а награда могла быть большой. С пирожками, понятно, подстава, но голод – не тетка, а карманы пусты.

– Берем? – Она вопросительно посмотрела на Роби, чьи губы кривились уже в кислой мине.

– Не-а… – промычала та, скрестив на груди руки. Ее голос был низким и чуть с хрипотцой, словно только проснулась и терзалась похмельем. – Залипнем надолго. Да и неохота возиться с такими соплями. Щуплые, их фиг доведешь.

– Они милые, давай им поможем, – Инь смягчила голос, модулируя, медово-тягучими нотками. Мири научила ее вплетать в слова теплоту, от которой таяли камни.

Но только не Роби. Та фыркнула и закатила глаза:

– Милые? – переспросила с насмешкой, будто предложили приютить ей змею. – Смотри!

Наклонившись к девочке, Роби бесцеремонно задрала ей верхнюю губу, обнажив клыки – мелкие и острые, точно иголки. Осторожно нажав на десну, выдавила на подушечку пальца янтарную каплю и поднесла к носу Инь:

– Хочешь лизнуть? Ты ж в этом дока? – поддразнила она.

Намек был прозрачней стекла – особые отношения с нагой всё еще не давали покоя. Но Мейса мертва, хоть и стояла между ними, как призрак. Роби тыкала их связью, как палкой в рану, которая еще не зажила. Инь это злило, а злая сирена всегда будет мстить.

Она не ответила сразу. Вместо этого чуть наклонилась, глядя Роби в глаза – в те карие омуты, где тонули и дерзость, и сила. Губы открылись, и кончик языка скользнул по пальцу, слизав каплю – густую, с едким, сладковатым запахом, от которого голова закружилась, а брови полезли на лоб.

Другому прожгло бы в гортани дыру, превращая внутренние органы в суп, который, видимо, эти детки любили. Но Инь это ничем не грозило. Иммунитет ко всем ядам – посмертный подарок от Мейсы, которая покусывала ее ежедневно. То ли от страсти, то ли скрывая реальность иллюзией, держа точно во сне.

Вероятно, ни один день, проведенный Инь в «красном доме» не был таким, как его помнит. Моня не мог этого принять до сих пор, а она вспоминала о них с ностальгией. И ни одна Роби не заставит об этом жалеть!

Не сводя с Роби взгляда, Инь взяла ее палец в рот целиком. Прижав зубами, чуть подсосала, мстительно наблюдая, как та изменилась в лице и сглотнула – резко, почти судорожно. В глазах мелькнуло что-то детское и словно потерянное. Беспомощность – редкий гость в этой крепости из сарказма и стали – проступила наружу, как влага внизу прямо сейчас.

Бесстрашная воительница была уязвима к чарам сирены, которая умела находить трещины в этой броне. Влажное тепло губ, легкий напор языка – пробивал насквозь, обнажая мягкую, податливую и нежную версию Роби, тающую от ласк, как воск под огнем.

Но эти игры хороши лишь для Мони, а его сейчас нет. Инь же они не прельщали совсем, но поставить на место подружку любила, зная, как та его ждет.

Роби стояла, застыв, как ребенок, пойманный на воровстве сладких конфет. Пальцы другой руки сжались в кулак, выдавая напряжение, которое тщетно пытается скрыть.

– Ну что, все еще «не-а»? – спросила Инь, с чмоканьем отпустив палец на волю. Голос сирены, как лезвие, обернутое в бархат и шелк.

Порозовевшая Роби шумно выдохнула и отвела взгляд. Поправила огненно-красные волосы, пытаясь стряхнуть наваждение, но пальцы дрожали, выдав смятение и легкий испуг.

– Ладно, черт с тобой, – буркнула она, признав поражение. – Берем. Но если малявки подставят, скормлю их волкам. И тебя заодно.

Инь улыбнулась, но уже не хищно, а мило, прощая ее. Роби могла ворчать сколько угодно, но ее уязвимость, трещинка в железном фасаде принадлежит только ей. Ну, еще Моне, если пустит в себя. Мейса погибла из-за него. Как и все несчастные девушки из «красного дома».

Инь до сих пор не простила его. И вряд ли простит. Впрочем, Моню и так поломало изрядно. А вот Роби пока отделалась слишком легко.

Инь шагнула к ней, сокращая расстояние между ними до нити. Пальчиками скользнула по ее плечу – легкое, почти невесомое касание, словно настраивая свой инструмент, что подглядела у Мири. Этого было достаточно, чтобы, задрожав, Роби напряглась, как струна.

Инь наклонилась ближе, позволяя дыханию коснуться шеи там, где пойманной птицей билась синяя жилка – быстрая, неровная, выдающая ее возбуждение.

– Ты правда этого хочешь? – прошептала, растягивая слова, чтобы они обволакивали, как легкий дым от свечи. – Помочь деткам… и мне…

Роби сжала зубы, но не отстранилась. Ее взгляд метнулся к губам Инь, задержался на миг – слишком долго, чтобы не заметили, – и вернулся к детям, словно ища спасение в них.

– Делай что хочешь, – процедила она, но голос дрогнул, потеряв уже резкость. – Только не ной, когда влипнем. А так ведь и будет, ты уж поверь.

Инь чуть отстранилась, позволяя Роби перевести дух, но не отпуская ее до конца. Она знала, как эту нить натянуть, но не рвать. Держать, не подпуская к себе, фурию в тонусе было большим удовольствием.

Повернувшись к детям, Инь присела на корточки, чтобы лучше их разглядеть. Поразительно, насколько хорошо мимикрируют монстры.

– Ну что, малыши, пойдем к вашей бабуле? Как видите, тетенька Роби сегодня добра.

– Спасибо! – кротко кивнули они. – А конфетки у тетеньки есть?

– Нет, дармоеды! – огрызнулась Роби, всё еще злясь.

– Это хорошо. Бабуля говорила, чтобы не доверяли тетям с конфетами, – рассудительно отметил малыш.

– И особенно дядям! – добавила Инь.

Ее голос был мягким, почти материнским, но в нем сквозила тень чего-то иного – глубокого и темного, как шепот моря перед грозой. Дети, несомненно, это считали. Мальчик шмыгнул носом, а девочка робко кивнула, доверчиво протянув ей ладошку.

Инь взяла ее, ощутив холод пальцев – неестественный для живого ребенка. Она бросила быстрый взгляд на Роби, но лишь кивнула, словно говоря: «а чего ты ждала?»

– Идем, – коротко бросила она, шагая вперед. Походка стала резкой, почти злой – попытка вернуть контроль над собой, который сирена так легко отобрала.

Инь поднялась, не выпуская детской руки, и пошла следом по тропе между кривыми дубами. Лес обступил, сомкнув ветви над ними, как крышкой гроба. Воздух стал гуще, пропитанный запахом сырой земли и чего-то сладковато-гнилого. Дети молчали. Слышно, только шуршание их босых ножек по прелой листве. Иногда девочка всхлипывала – тихо, но достаточно, чтобы нервы Роби натянулись сильнее.

– Чувствуешь? – вдруг спросила она. Ее пальцы легли на рукоять меча за спиной.

Инь прислушалась. Вой ветра стал громче, но под ним проступал другой звук – низкий, вибрирующий, как гудение роя. Она сжала руку девочки чуть сильнее, и та подняла на нее свои глазки – уже пустые, как стеклянные бусины. Улыбка малышки растянулась шире, чем позволяла плоть человека, обнажив второй ряд зубов.

– Роби… – начала Инь, но слова утонули в резком вскрике.

Та выхватила меч, но поздно – земля под ногами дрогнула. Из-под листвы вылезли тонкие, древесные лозы, обвивая лодыжки. На некоторых – острые, как кинжалы, шипы.

Инь отпустила руку девочки, отступая на шаг. Та не была больше ребенком – ее тело вытянулось, а кожа треснула и потемнела. Но мальчик пока еще спокойно стоял, оставшись таким же. Должно быть, его трансформация позже – еще не созрел.

– Я же говорила! – прорычала Роби, рубя щупальца. – Проклятые твари!

– Стой! – крикнула Инь, вспомнив один из уроков от Мири. Этот квест можно по-разному, но, если дети останутся живы, награда будет ценнее. – Я знаю, что делать!

«Голосовые связки сирены, как арфа, чей звук способен вознести или убить. Перебирай ее струны нежнее, вкладывай в мелодию чувства, а слова сами придут…»

Глубоко вдохнув, Инь запела.

Эта песня была колыбельной, но с гармоничными вибрациями, которые человеческое ухо обычно не ловит. Монстры же слышат это прекрасно. По мере того как она пела, голос становился всё более гипнотическим, резонируя с естественным фоном дикого леса. Успокаивая, как бы обращался к человеческой сущности, что в малышах еще оставалась, ведь когда-то они были просто детьми. Песня напоминала об их настоящей природе, которую потерять было нельзя:

По мере пения щупальца стали втягиваться в землю, а кожа светлела, возвращая нормальный. Девочка перестала шипеть и закрыла рот. Ее глаза снова наполнились человеческим блеском. Медленно и как бы неохотно она трансформировала свое тело, принимая прежнюю форму.

Допев, Инь позволила последним нотам колыбельной растаять, оставив послевкусие магии. Лес затих – ни воя ветра, ни гудения роя, только слабое шуршание листвы под ногами детей. Девочка теперь прижималась к брату, ее худенькие плечи дрожали от рыданий, а мальчик гладил ее по голове, шепча что-то невнятно и нежно. Скверна отступила, оставив после себя эхо ужаса и хрупкую, человеческую уже теплоту. Хотя бы на время снова стали детьми.

Роби стояла в стороне, опираясь на меч, который воткнула в землю, будто поставив точку в сражении. Грудь тяжело вздымалась, на лбу блестели капли пота, ноги в грязи с прилипшими листьями.

Вздохнув, Роби бросила взгляд на Инь – быстрый и острый, как укол кинжалом, – но тут же отвернулась, пряча глаза.

– Вот захочешь спустить пар, и то не даст… – проворчала она, возвращая меч в петлю за спиной. – Ну молодец, признаю… – В ее голосе сквозила тень уважения.

Инь медленно выпрямилась, отряхивая подол плаща, и повернулась к Роби, позволяя тишине повиснуть между ними – густой, тяжелой, точно смола. Дети спасены, но настоящая игра лишь начиналась. Сирена чувствовала ее кожей – дрожь воздуха и едва уловимый запах желания.

Она вновь взяла вверх, но этого мало для доминации в паре. Она хотела подчинить Роби полностью. Править, как Мейса, заставив признать, что намного сильнее, чем Моня. Сделать то, чего не сумел он – укротить фурию, что его домогалась. Так отомстит сразу обоим – слишком долго держали в тюрьме.

Теперь Роби знала всё про нее. Инь не могла похвастаться тем же, но рассказала, что «Ключ» уже сломан, очевидно, сломав ее план. Но каков он – до сих пор неизвестно. Ясно одно: ей нужен Моня, она его ждет, а Инь лишь досадный барьер между них.

– Значит, я и тебя сейчас ведь спасла? – спросила она обманчиво ласково, но с той глубокой вибрацией, что оставалась от песни.

– Скорее, сэкономила денег, – парировала Роби, снижая бесспорную, казалось, заслугу. – Теперь ведем сопляков к бабке и на этом закончим. – Да, милая? Или лучше называть тебя Сири?

Инь дернулась, как от удара кнута. Опять за своё! Никакая не Сири! Нет ничего общего с похотливой суккубой! Когда есть она, ее точно нет!