– Ладно! А если ты проспоришь – идёшь со мной на свидание. Сразу на третье.
Диана молча протянула руку. Меня немного озадачила такая уверенность с её стороны, но я себя успокоил. Может, ей очень хочется на третье свидание.
Я пожал Дианину ладонь. В ладони оказалось что-то шуршащее. Оно перешло ко мне в руку при пожатии.
– Серьёзно? – спросил я, глядя на серебристую упаковку с презервативом.
– Ну, мало ли, бывают в жизни чудеса, – пожала плечами Диана. – Нечего домой всякую бяку тащить.
***
Выйдя из кабака, я сразу немножко протрезвел. Прохладный ветерок приятно обдувал лицо, звёзды светили, большие и яркие. Кто-то блевал за углом…
– П-п-прекрасный вечер, – пробормотала Элегия.
Я посмотрел на неё и обнаружил, что она дрожит, обнимая себя руками. Тоненькое ситцевое платье, похоже, было не самым подходящим для такого вечера. А с другой стороны – смотря как посмотреть.
– Замёрзла? – участливо спросил я и, сняв пиджак, набросил его на плечи девушки. – Вот так будет лучше. Куда пойдём?
– Тут недалеко, – заверила меня Элегия. – В лесу…
Ого, в лесу! Да это прям совсем многообещающе. Помнится, в детстве мне родители что-то говорили, типа, «не ходи ночью в тёмный лес с незнакомым дяденькой». Но про тётеньку разговора не было, к тому же мы ведь познакомились.
Ночь была светлая, луна фигачила изо всех лунных сил. Как бы на оборотней не нарваться… Мало ли, какая беда в этом мире ещё водится.
Мы углубились в лес в интимном молчании, наполненном чувственностью.
– Скажите мне, Элегия, – попросил я негромко, – как художник художнику. Вы стихи любите?
– :'( – всхлипнула она в ответ. Кажется, я что-то не то ляпнул. Впрочем, не надо забывать о том, почему мы здесь. У девушки сестра погибла, ей не до веселья. И я ей тут не как стихочитатель нужен, а как поддержка и опора, вот.
– Как вы догадались? – прошептала она. – Как вы узнали, что мы с сестрой обожали поэзию? Мы выросли в атмосфере, напоённой творчеством!
– Сердце подсказало, – честно признался я. – Вы так поэтически выглядите…
Тут мы остановились на краю обрыва. Рука Элегии нашла мою руку.
– Это было наше любимое место, – прошептала она.
Я промолчал. Место было и вправду прекрасное. Внизу, под светом луны, серебрился пруд. По спокойной воде плавали молчаливые лебеди. Один из них качал носом упавшую с неба звезду. Кажется, пытался выкатить её на берег, но звезда не поддавалась. Сверхмассивная, должно быть, да и жжётся, собака.
– Здесь я развеяла пепел Оды, – сказала Элегия.
– Оды? – переспросил я.
– Она моя сестра-близнец. Мы поклялись друг другу, что у нас всю жизнь всё будет общее. Что в один день влюбимся, выйдем замуж… А теперь Ода мертва, и некому избавить меня от этой клятвы. Ах, если бы вы могли…
Она повернулась ко мне, я – к ней. В её бездонных глазах отражался лунный свет.
– Я – могу! – сказал я торжественно.
Сидевшая в халате на кровати Диана внимательно меня выслушала, сделав сочувственное лицо. Кивала в нужных местах. А когда я закончил, сказала:
– Футболка.
– Что? – не сразу допёр я. – А… Блин! Да ты вообще меня слушала?
– Слушала, конечно. Эля тебе не дала. Футболка! И гондон верни, лузер несчастный. Ко мне, между прочим, командир отряда присматривался. Настоящий мужик…
Занимался рассвет… Чем он там, собственно, занимался, я не знаю, потому что было около полудня, и рассвет занимался своими делами где-то в другом месте. В отель я вернулся глубокой ночью на автопилоте. Попытки расколдовать Элегию в трёх кабаках подряд потерпели фиаско. И вот, проспавшись, я обратился к той, единственной, которая могла что-то сделать.
