– К-к-костя?
– М? – лениво откликнулся я.
– М-м-между нами… Между нами…
– Между нами – тишина, – зевнул я. – Небо, полное дождя…
– Между нами ничего не было?
– Ну как же «ничего»? Говорю ж – небо.
Голова, что характерно, почти не болела. Только кружилась ещё немного. Эх, и хорошее же пиво в этом мире! По-моему, одно такое пиво оправдывает вообще всё, что угодно, любые страдания.
Вспомнив о страданиях, я вспомнил и ночной визит к Диане. Содрогнулся. Блин! Вот придурок-то! И этот ещё, который «возьми моё сердце», подкузьмил, ничего не скажешь. Надо было додуматься – пьяного в дрова человека к бабе в комнату впихнуть.
– Где здесь туалет? – резко села на кровати Фиона.
– На улице, – сказал я.
– Как – на улице? – Она так удивилась, что её глаза, кажется, начали светиться в темноте.
– Ну, так. Налево, за углом, – зевнул я.
– Какой кошмар. Какое варварство!
– Хочешь, лоток тебе в углу поставим, – усмехнулся я.
Но быстро понял, что шутки шутками, а в туалет-то действительно надо. Причём, надо срочно.
– Дурак! – Меня вскользь стукнули по голове.
– Так, ну-ка бегом пошла! – прикрикнул я, вставая. – Сортир один, а пива было много!
Фиона выскочила в дверь, которую я, конечно же, оставил открытой. Я, скрипя зубами, добрался до окна, отворил ставни и вдохнул ночной свежий воздух.
Легче не стало. Наоборот, возникло крепкое ощущение того, что всё кончено, и дальнейшая борьба бессмысленна.
В голове мелькнула паника. Потом – улеглась. Кого тут, собственно, бояться-то?..
С этой мыслью я влез коленями на узкий подоконник и расстегнул молнию на агентских брюках. Эх, никто, наверное, в таком костюме ещё так не нажирался… Позорю честь мундира, так сказать.
Пустынный двор трактира заливал лунный свет. Хлопнула дверь, выскочила наружу быстрая тень с кошачьим хвостом и скрылась за углом. Дверь, значит, далеко от моего окна. Никого не обижу. Ну, пора…
Облегчение накрыло меня нежной волной, подхватило и понесло в страну блаженства. И эта прохладная ночь, и эта луна, и этот сверчок, где-то что-то сверчащий – всё наполнило мою душу таким невыносимым счастьем, что захотелось петь. Но я взял себя в руки и ограничился вздохом.
Минуту спустя слева от меня распахнулись ставни соседнего окна и наружу высунулась растрёпанная со сна Диана. Мигом оценив обстановку, она спросила:
– Охерел?
– Прошу прощения, ситуация, товарищ партнёр, была безотлагательная, – покаялся я.
Поток и не думал иссякать. Я уже начал беспокоиться. Ну не могло же во мне поместиться столько жидкости? Ну правда!
– Животное, – констатировала Диана.
Щёлкнула зажигалка, и до меня долетел запах дыма. И где, когда она успела сигарету замутить? В пиджаке у Андреаса? В бардачке «тарелки»?..
– Это, между прочим, невежливо, – сказал я, прилагая усилия к скорейшему завершению мочеиспускания. – Спросила бы сначала меня, не возражаю ли я…
– Ты же не возражаешь? – лениво спросила Диана.
– Да ладно, чего уж там…
Внизу появилась Фиона. Она сначала хотела просто войти в дверь, но кошачьи уши зашевелились, уловив звук водопада. Она подняла голову и ахнула:
– Костя!
Костя, Костя… Я уж двадцать три года, как Костя. Вот можно подумать, сам в восторге от такой ситуации.
– Раскаиваюсь, – процедил я сквозь зубы.
Процесс дегидратации подошёл к концу, и одновременно с этим на меня накатил сушняк. Вот блин! Теперь переться воду искать. А воду-то найти проблема. Пиво явно быстрее найду. И повторится всё, как встарь…
