– Подруга! Боюсь, что тут не психолог нужен. Хотя и такой есть. При том очень хороший. Но я тебе советую сходить к Павлу. То, что у вас происходит, точно по его части.
– А он кто? – спросила немного успокоившаяся мамаша.
– Бесогон! – кратко ответила Надежда.
– Ктоооо? – удивленно и разочаровано спросила несчастная мать.
– Ты слышала! Уверена, то что у тебя происходит с сыном, реальная одержимость. А Павел в этих вопросах настоящий дока. Я это точно знаю. Он нам дом чистил и мужа на ноги поднял. Помнишь, я Васю по врачам таскала с его заскоками?
– Помню! Но я даже не знаю. Как-то я не верю во все это…
Вот, собственно, так она и попала к нам. И теперь, вывалив всю свою боль, сидела и ждала нашего вердикта.
– Скажите, а Вы готовы побороться за своего сына? – спросил я.
– Конечно! – ответила она. – Для меня в нем сосредоточен весь смысл жизни…
– Ну про смыслы мы поговорим потом. Думаю, что Вы понимаете, что своей любовью превратили нормального, умного парня, в запредельного эгоиста? Мало того, еще и свою жизнь испоганили. Он же должен расти мужчиной. А Вам следовало о себе не забывать. И замуж выйти. Ладно! Что сейчас говорить? Давайте вернёмся к нашему вопросу. В том состоянии, в каком находится Валерий сейчас, освобождать его бесполезно. Там есть нюансы, почему у беса, точнее, у бесов, есть право в нем находиться. Да вы его и привести к нам не сможете. Не пойдет. У Вас почта есть? – она кивнула и я продолжил. – Я составлю для Вас молитву и с инструкцией как молиться вышлю. Скорее всего, сегодня вечером – ну или край, – завтра днем. Вы будете согласно инструкции молиться десять дней и потом мы решим как его освобождать.
– Так я же плохая христианка. В церковь редко хожу…
– Ну вот заодно и в церковь сходите, – ввернул я с улыбкой. – Будете исправляться. У Вас нет вариантов. В данной ситуации только Боженька Вам сможет помочь.
В этот же вечер я написал этой мамашке письмо, где привёл составленный мною текст молитвы о сыне, и приложил подробные инструкции. Я очень подробно разъяснил ей, что она как мать имеет преимущественное право заступиться за своего сына, требовать от всякого паразита оставить Валерика. Я достаточно ясно осознавал, что веры в ней даже на горчичное зерно не наберется. Но зная нашего Бога и Его милость, уповал на Его благодать и любовь.
Через три дня мамашка позвонила мне и шёпотом сообщила, что сегодня Валерик выполз из комнаты и сказал: – Мам! Прости меня! Сам не знаю, что со мной случилось. Будто бы это и не я вовсе был.
И снова ушел к себе в комнату. Она спросила не надо ли ей больше молиться?
– Ну кашу маслом не испортишь. Молись больше. Это и твоей душе полезно, – ответил я
– Может, ему уже купить смартфон хотя бы? – выдала она на одном дыхании.
Я выругался на идиш>13. Она спросила:
– Что Вы сказали? Я не поняла?
– Я сказал: купите лучше ему машину сразу, – ответил я. – А лучше – две.
– У него нет прав, – а потом, будто споткнувшись, – добавила – Вы, наверное, иронизируете?
– Вам очень повезло, что Вы не рядом со мной. Иначе я бы уже снял ремень и хлестал бы Вас по заду. И это не шутка, – прорычал я. – Все! Молитесь дальше! Мы с Глашей тоже молимся о Вас и Валерии, – добавил я примирительным голосом и положил трубку.
Еще через неделю мы очно познакомились с эльфом. Только он уже не был эльфом. Перед нами сидел отличный, улыбчивый парень с современной стрижкой и маленьким старым телефоном в руке. Я помолился о нем и потом Глафира попросила нас выйти. Она долго говорила с Валерием с глазу на глаз. А я говорил с его мамой. И когда Валерик вышел, она вдохновлено спросила, внимательно заглядывая в глаза сыну:
