Сарабанда - страница 11

А Верочка тем временем уже села на дно ванны, вытянула ноги и думала, не сделать ли немного погорячее. Она решила пока просто выключить воду, чтобы полежать в тишине и отдаться мечтаниям. А что, если и ей этот эликсир придаст особой уверенности в своих силах, сделает фигуру ярче, кожу нежнее, и в глазах вдруг появится этот особый призыв, от которого джентьмены выпрямляют спины, встают со стульев, поправляют галстук и прическу, или просто ложатся у ее ног штабелями, один за другим, один за другим, а она их всех раскидывает ножкой в разные стороны, пока не попадется такой красивый, богатый, добрый принц, у которого, конечно, тоже есть замок рядом с Оксфордом или, на худой конец, вилла на берегу Женевского озера. Она уже представила и вечер у камина, стаканчик ирландского ликера со сливками «Baileys», дорогой прозрачный пеньюар, слуга с пирожными на подносе, в ливрее, потом этого принца почему-то в ботфортах и со шпагой, скачущего на коне по своему родовому парку среди античных скульптур и садовников к ней прямо с заседания Палаты Лордов.

Пена была еще совсем пышной, и она забавлялась, сдувая вершины с холмов белых пузырей и проделывая в сложном рельефе прямые каналы, надувая щеки и смешно дуя перед собой. Потом она совсем распарилась и закрыла глаза. Струйки соленого пота стекали по ее лбу к бровям. Вот он уже спрыгивает с лошади и бежит стрелой по бесконечной лестнице к ней наверх. Ступенек через сто дыхание, конечно, рвется, и он останавливается передохнуть. А кругом пахнут розы, поют причудливые птицы, над прудами клубится туман, садовники подметают прекрасные желтые листья и стригут кусты. Как же их много, куда не посмотришь, везде видны эти садовники!

Верочка крепче закрыла глаза и сама не заметила, как принялась нежно гладить свой живот, бедра и тонкую талию. Под водой было безумно гладко и сколько, и она с удовольствием ощущала сквозь пену свою невидимую изумительную кожу, сердце билось все сильней, и даже ванна немного подрагивала в такт с его ударами.

Верочка легла на спину, согнула ноги, и теперь впереди виднелись лишь ее блестящие розовые колени. Сладкая теплота проникала сквозь разогретые поры, в ушах убаюкивающе булькала вода, и постепенно ее руки все ближе двигались к внутренней стороне бедер, она раздвинула ноги как можно шире (ванна была, к сожалению, довольно узкая) и, наконец, погрузила пальцы в свои густые черные волосы, которые развевались внизу живота под водой, будто ровная аккуратная бородка. Конечно, сейчас она ничего не могла видеть под пеной, но помнила, как это бывает, если принимать ванну без всяких там эликсиров.

Но принц-то уже бежит по коридору, скидывая на ходу перчатки, шпагу, отстегивая ботфорты со шпорами (или, может, шпоры лучше пока оставить?), развязывая узлы и застежки сложной викторианской эпохи. Слуги, слава Богу, уже далеко, садовники при деле, и никто теперь не может помешать союзу двух любящих сердец, разве только какая-нибудь охотничья собачка, которую, впрочем, можно запереть в другой зале, положив в ее фарфоровую мисочку кусок ветчины и два мелко порезанных помидора, крепко посыпанных перцем.

Как хорошо, что она все же никому не подарила этот волшебный эликсир, который холодными зимними вечерами так действует на нее. Надо бы купить еще пару баночек. Она запустила свой указательный палец еще глубже и осторожно следила за своим возбуждением, горячей волной пробегающим вдоль всего ее распаренного тела, облепленного английской пеной. Левой рукой она сжала свою правую грудь, как пакет с молоком, лишь выпустив на волю между двумя пальцами незрелую пупырчатую землянику, как метко заметил когда-то один наш лауреат Нобелевской премии.