Заставив себя отвернуться от зеркала, чтобы не запереться в комнате, я побежала за Брайсом, который уже спускался вниз.
Мы вышли на улицу, и я на миг замерла, пораженная красотой этого места, но долго любоваться не вышло: один взгляд на озеро, сегодня уже наполненное водой привычного цвета, и все еще примятую траву перед ним – как я почувствовала подступающее к горлу отчаяние.
Еще утром я пообещала самой себе не позволять скорби снова взять вверх до тех пор, пока я не разберусь, что тут вообще происходит. Пообещала, что позволю себе оплакать лучшую подругу, но не сейчас.
Брайс, явно продолжающий слушать мои мысли, поспешил увести меня подальше от места, в котором словно была сконцентрирована вся моя боль. Обогнув дом слева, он провел меня через большой, но не очень ухоженный сад.
– Раньше им занималась мама, – пояснил он. – Никого не подпускала. А когда они с отцом переехали, сад стал никому не нужен.
– Это так печально, – вздохнула я, рассматривая заросшие клумбы и увядшие кусты, ясно представляя, как прекрасно было это место когда-то.
– У нас с братом нет на него времени, а нанимать кого-то не хочется, ведь мама так долго оберегала это место от посторонних.
Брайс открыл деревянную калитку с очень красивым резным узором, и вскоре мы вышли на тракт.
Все-таки дом располагался в удивительном месте. Вокруг не было видно соседских домов, и создавалось ощущение полной уединенности, словно он стоял где-то на отшибе: прямо перед ним было озеро, а дальше – лишь лес. Но стоило обогнуть дом и пройти через сад, как впереди уже виднелись многочисленные крыши домов – не больше двадцати минут пешком.
– Значит, у тебя есть брат, – сказала я. – Младший?
– Старший, – скривился Брайс.
– Неужели все так плохо?
– Ты не представляешь, – вздохнул он. – Я люблю его, но даже сейчас нам бывает тяжело находиться в одном доме дольше недели.
В голове вдруг возник вопрос, и я замерла на месте.
– Почему я тебя понимаю? – я посмотрела на Брайса. – Разве у нас один и тот же язык?
– Сначала я тоже удивился, – признался он. – Но потом ты рассказала про ту женщину.
– Верика? – удивилась я. – Это тоже ее рук дело?
– Других объяснений я пока не вижу, – парень пожал плечами, и мы продолжили путь. – У тебя есть братья или сестры?
– К счастью, нет. Хватит и одного несчастного ребенка.
– Почему несчастного?
– Ты просто не знаком с моей семьей, – усмехнулась я. – Знаешь, если мне придется остаться здесь, то я ни дня не буду скучать по родителям.
И это была чистая правда. В глубине души я даже рада, что какое-то время мне не нужно их видеть или слышать.
– А по кому будешь?
– По моим друзьям, – я закусила губу. – Сейчас им очень нелегко, и меня убивает, что я не рядом. Что не могу разделить с ними эту боль. Но они бы меня возненавидели.
– Почему ты так думаешь? – Брайс замер от удивления.
– Из-за меня погибла Лилли, – ответила я, не останавливаясь, но Брайс схватил меня за руку, вынуждая посмотреть на него.
– Лив, даже не думай. Твоей вины в этом нет, – сказал он строго.
– Пожалуйста, – прошептала я, смахивая слезы и отдергивая свою ладонь. – Не будем сейчас об этом.
Брайс упрямо поджал губы, но кивнул.
Спустя минут десять мы уже шли по весьма оживленной улице. Милар оказался очаровательным городком и немного напоминал мне те небольшие и довольно древние города, которые я видела во время поездки в Италию: узкие улочки, стоящие впритирку каменные дома, не выше двух этажей, и много зелени.
