– Дайте мне его! Дайте на него посмотреть…
– На неё! – поправила врач. – У вас девочка! Да ещё и такая красавица!
В ответ мамаша закрыла глаза и заплакала.
– Нет-нет, это должен был быть мальчик! Я ждала мальчика!
– Мамочка, вы не в себе от счастья! – успокоила её врач. – У вас там ещё один ребёночек и, кажется, тоже девочка, и лежит неправильно. Давайте поработаем!
Но Галя плакала навзрыд и не могла остановиться. Растерянные медики пытались её успокоить, но слова не помогали. Пациентка билась в истерике и проклинала всё и всех на этом свете. Пришлось колоть. Галя начала приходить в себя, но родовая деятельность предательски прекратилась. Она лежала, широко открыв глаза, и тихонько всхлипывала. Так прошло больше часа.
– Ну вот что. Если ты сейчас же не возьмёшь себя в руки и не соберёшься, твой ребёнок погибнет, – злобно фыркнула врач. – Из роддома на кладбище поедешь? Он же жить хочет!
Эти слова отрезвили безутешную мать. Только не туда, не на кладбище! Нет-нет, надо тужиться, конечно, из последних сил. «Хоть режьте меня, только достаньте живого!» – умоляла она.
Впоследствии Галя ещё не раз задавалась вопросом, откуда тогда взялось столько сил, и мысленно благодарила врачей, которые сделали всё возможное: согнули её так, что та и не представляла, насколько может быть гибкой! Маленький синевато-красный комочек наконец оказался в руках медиков и еле слышно запищал. Тоже девочка, но теперь Галя плакала уже от счастья – живая… Худая, крохотная, весом в два триста, на полкило легче сестры. Она смотрела матери прямо в глаза и шевелила крохотными пухлыми губками. Галя ревела: «Какая красавица! А я, дура, чуть не потеряла тебя». Врач глянула на часы: «Ровно час ночи. И это уже март!» А уже с двух ночи под окнами раздавалось пьяное: «Ура! Две дочки! Галечка, Галюнечка, Галчоночек, спасибо!»
– Жаль мужика, сейчас кто-нибудь милицию вызовет, и увезут, – буркнула одна из девчонок в палате, куда привезли Галю после родов.
– Не заберут, – тихо отозвалась та и не стала объяснять, почему.
Утром её окружили соседки по койкам.
– Ну надо же! Две девчонки! Одна родилась в феврале, другая – в марте! Бывает же так!
– Как же вы дни рождения справлять будете?
– Так-так, – прервала всех врач, – прошу занять свои места, – и посмотрела на Галю:
– Как себя чувствуете? Молодец, первая в этом году двойня! Уже придумали, как назовете?
– Старшую – Сашей, младшую – Наташей, – ответила она.
– Очень красивые имена! – воскликнула одна из соседок. – Сашей – в честь папы?
Галя опустила глаза:
– В честь моего первого сына. Он погиб восемь лет назад.
В палате наступила мёртвая тишина. Одна из женщин тайком перекрестилась:
– Нельзя же в честь умерших детей называть, плохая примета.
Галя злобно посмотрела на неё:
– Хочу и назову. Я столько лет мечтала о рождении Саши. И пусть это девочка, все равно будет Сашей! И тоже – Александра Борисовна.
– Саша так Саша, – пожал плечами счастливый Боря, когда на выписке Галя ему озвучила имена дочерей. – Знаешь, Галчон, я не верю во все эти суеверия, ерунда всё. Лишь бы ты была счастлива!
Но родственники мужа, узнав, что одна из девочек получила имя покойного брата, запаниковали: примета да, плохая, в старину родители так называли детей, если желали их смерти. Да и маленькая Саша словно протестовала: плакала чаще сестры, да так, что по часу не могли остановить, отказывалась брать грудь. Все ночи напролёт Гале приходилось носить её на руках. В одну из таких бессонных ночей озлобленная мать разбудила мужа и рявкнула:
