– Вспомнился мне спортивный самолетик, Ишим и друган-пилот Курочкин, как кувыркались с ним в атмосферах. Испытал я это. Было такое дело. Отрываешься от кресла… Ладно, с плитами ясно. Еще что можете сказать по разломам?
– Это данные в природе, от них никуда не уйдем. Если недавно еще говорили, что разломов в Западной Сибири нет, с помощью геофизики показано, что они присутствуют. Везде практически. Их больше в фундаменте, меньше в мелу, поскольку это было снивелировано осадками. Но они были и они есть. Залеченные, но куда деваться.
– Ну-ка, ну-ка. Любопытно. Есть общее такое утвердившееся мнение, что нефть осадочного происхождения, из органики. А вы говорите о разломах и о неорганической версии.
– Сами по себе разломы ни о чем не говорят. Это все-таки как труба для движения углеводородов, понимаешь ли.
– Сходится опять, органика – неорганика.
– Дело не в этом. Вот свежий пример. Сейчас крупнейшие открытия сделаны во Вьетнаме. За что известному одному российскому геологу дали звание Героя Вьетнама. Он открыл месторождение кварцевых сланцев, которые никакого абсолютно отношения к органике не имеют. Это типичные порфириты, представленные зоной большой трещиноватости. Они насыщены нефтью в громадных объемах. А он сам был органик. Но говорит теперь: я все больше убеждаюсь, что нефть во Вьетнаме и органика, как седло и корова это сколько нужно было трупов для образования нефти! Она сформировалась и находится в изверженных породах.
– Интересно, я не знал этого.
– Месторождение называется Белый Килер. Геолог этот – зам Председателя ГКЗ России. Фамилии не помню. Я видел его на наших посиделках в РАЕНе. Мы отмечали премию Правительства в ресторане «Прага». Он с президентом нашей академии Олегом Леонидовичем Кузнецовым близок… Важен сам знак Лауреата. Самая высокая награда Премия Правительства в области науки и техники. Выше нет. Тут за 2008 год. Курьянов – в числе других, в группе. Под руководством Кузнецова. Он духовный руководитель проекта. Дали «За создание и внедрение инновационных технологий в области сейсмоакустики». Кузнецов общается в коллективах. Я прилетаю в Москву, и 3 июля соберемся, будем думать, как жить дальше. Надо внедрять свои дела. Ныне много говорят о нефти будущего. Упор на – рубль. Спорить не будем. Но. Упор – на ум был, есть и будет основой любого продвижения вперед.
– Поэтому и стоит речь, чтобы организовать партию в Тюмени или филиал…
– По инновационной технологии. Все остальное мне не интересно.
– А если конкретно, то, что и чем, как говорится, заниматься будет партия по линии новья?
– Мы научились регистрировать принципиально новые волны, рассеянные. Они существовали всегда. Но поскольку их интенсивность в тыщу раз меньше, чем отраженных волн, они терялись на общем фоне. Теперь мы научились их выделять. Неинтересные нам волны, которые мы считаем помехами, мы их давим. Подчеркиваем с помощью апертур. Угол между крайними лучами конического светового пучка в оптике – апертура или отверстие прибора, определяемое размерами линз и диафрагмами. Антенн, на поверхности. Ставим их и в пассивном режиме или в активном, когда мы возбуждаем колебания с помощью вибратора или взрывов, и волны доходят до зон трещиноватости. Потом эти рассеянные волны возвращаются опять на поверхность. И мы их фиксируем, ловим с помощью антенн диаметром в 2 км. Видели же радары, что самолет отслеживают.
