И без того было тошно, но от этого плача на душе и вовсе кошки заскребли. Чем её утешить? И как доказать, что мы не виноваты в случившемся? Тем более что, если бы мы и правда не пришли в деревню сегодня – может быть, всё сложилось бы по-другому… А я притащил сюда целую семейку Детей Зверя…
Зар-раза! А ведь если бы я знал заранее, как всё это устроено, то мог бы заметить семена ещё раньше! Скорее всего, Осокорь разбрасывает их постоянно, как тополиный пух. И в этом и секрет его Зова, распространяющегося так далеко. Простирать щупальца Дара на десятки километров вокруг, отыскивая ими разумных существ и подтягивая к себе – нереально. А вот рассеивать такие вот семена, а потом, накапливая силу, посылать им импульс, заставляющий их действовать – уже гораздо эффективнее.
Эту версию стоит ещё обсудить с матерью, но я был уверен, что всё понял правильно. Догадка сформировалась мгновенно, как только я отыскал засевший во мне «жучок» и растворил его. Может, это тоже часть моего Дара, и я не просто уничтожил семя Осокоря, но заодно и расшифровал его, поглотил содержащуюся в нём информацию? Может быть…
– Где Данила?! – невнятно из-за всё ещё торчащих клыков прорычал Нестор.
Он постепенно возвращал себе человеческий облик, но давалось это будто бы с трудом – его корёжило, плоть под рубахой ходила ходуном, суставы явственно хрустели. Зрелище жутковатое, да к тому же процесс трансформации явно не безболезненный.
Илья и вовсе валялся на полу, тяжело дыша и время от времени рычал – его обращение обратно в человека шло как-то неровно, рывками. Псы окружили его, жалобно скуля и облизывая ему лицо.
Варвара, к счастью, не успела обернуться полностью – сейчас у неё разве что глаза были звериные, оранжевые со звездообразной радужкой.
– Жак! – в ужасе выдохнула она, окидывая взглядом разгромленную избу. – Жак, ты где!
– Тут! – донеслось откуда-то снизу.
Француз во время всеобщей неразберихи умудрился спрятаться в нишу под печкой, куда обычно складывают для просушки дрова. Но это его спасло. Чумазый, перепачкавшийся в саже, взъерошенный так, что курчавые волосы торчат во все стороны, как репейник. Но живой и невредимый! А самое главное – его, похоже, вообще не зацепило Зовом. Я даже специально подошёл к нему, осмотрел внимательно, похлопал по плечам.
– Да в порядке я, Богдан. Всё хорошо, – смущённо пробормотал он, заодно уворачиваясь от Вари – та, наслюнив уголок платка, пыталась очистить ему лицо от сажи.
Хм… Видно, к нему семя Осокоря не успело привязаться. А может, просто пропустило. Всё-таки Дарина права – обычные люди менее уязвимы к этой напасти.
– Данила! – снова прохрипел Нестор. Выглядел он уже вполне по-человечески, разве что лохматый, будто только что ломился через кусты. – Где он?!
– Выбежал.
– Что?! И вы отпустили?
Я не успел даже возмутиться – он, матерясь, тоже выскочил на улицу. Вернулся лишь через несколько минут – к тому времени все уже более-менее опомнились и даже начали наводить порядок. Только жена старосты так и не могла успокоиться – наоборот, кажется, причитала всё сильнее.
– За что… За что-о-о?! – сотрясаясь в рыданьях, она обводила всех невидящим взглядом, вцепившись в одежду мужа так, будто пыталась поднять его.
Нестор, ввалившись, в избу, с порога выдохнул:
– Нет его нигде! След я взял, но он слабый, к утру простынет. Надо выдвигаться прямо сейчас! Кто со мной?
