Директор пристально смотрел в стол, прикусив верхнюю губу.
– Дит Вильсман, это наша оплошность, и, конечно, мы всё переделаем.
Он приложил свою бледную руку ко лбу, начал разглаживать морщины и задумчиво глядя вниз, продолжил:
– Ты знаешь, как с крольницей разобраться, – взглянул он теперь на меня, – ты и езжай. Я обычно так не делаю, но сейчас принципы рабочей этики стоит отбросить. Отправляйся с дитом и сделай всё в лучшем виде и эстетично. Ясно?
– Конечно, дит директор.
Директор вытащил очередную бумажку, написал на ней что-то и выдал мне её в руки.
– Пойдёшь на раздачу без очереди, возьмешь инструменты, а замазку выдадут по этой записке. На сегодня это будет твоей единственной задачей.
Я быстро спустился вниз, забрал все рабочие принадлежности, замазку и выскочил на улицу, где меня ждал доктор.
Он курил у странной большой жужжащей штуковины. Мне никогда до этого момента не приходилось видеть эти автоматические перевозчики. Слышать о них, представлять их, но вот так, перед глазами, они не появлялись. В реальности автовоз оказался даже лучше, чем в рассказах. Весь из металла, красивый, ни дерева, ничего лишнего. Стоял и тарахтел белым дымом. 6 круглых колёс, четыре двери, а от крыши вперёд тянулась толстая палка с фонарём на конце. Автовозы были лишь у элиты из первого района, они позволяли передвигаться сидя, а их личный извозчик управлял этим огромным аппаратом. Я даже представить себе не мог, как оно работает, но многие поговаривали, что это магия. А я не верил.
– Ну что уставился? Залезай.
Извозчик открыл дверь, я закинул правую ногу в автовоз, как вдруг меня остановили.
– Нет, с этой жижей ты не сядешь, – продекламировал доктор и взглянул на шофёра.
Чуть позже я оказался внутри. Огромная махина гулко затарахтела, и рывком двинулась вперёд, со временем наладив ход. В салоне всё было обшито не дешёвой крысиной кожей, а дорогим звериным мехом. И, видимо, чтобы не испачкать этот самый мех, моё деревянное ведро обмотали в куртку извозчика, несмотря на то, что мы всегда плотно закрывали их крышкой.
Доктор курил вкусные сигареты, травы для которых выращивали в специальных ангарах. Во всяком случае, так нам рассказывали. Он протянул мне металлический контейнер, в котором они лежали, но я вежливо отказался.
– Принципы? – спросил он. – Или у вас таких штук не видали никогда в третьем районе?
– Сигареты? Есть, но я просто не курю, – ответил я. – У нас на районе ведь тоже курят, дит, правда лишь треть из всего табака продаётся легально.
– Ну а остальное?
– А остальное… – я замешкался, понимая, что взболтнул лишнего.
– Рассказывай. Дел у меня, что ли, нету больше, кроме как вашу подноготную законникам раскрывать. У вас там и так бардак, наверное.
– Ладно. Вторая треть контрабандой достаётся из второго района, через таких, как я, которые туда почти ежедневно ходят. Это опасно, конечно, но те, кто рискуют, живут неплохо.
– Это ж как так выходит-то у вас? Сколько раз был во втором районе, столько раз и поражался, сколько офицеров-законников и патрулей на службе у этой части страны. Вас сожрут сразу, уши же запрещают скрывать, – после этих слов, он повернулся ко мне. взглянул на моё ухо и сразу отвёл голову со скорченным от омерзения лицом.
– Запрещают, дит. Но есть же улочки, на которых нам можно появляться. И Вы, дит, туда сегодня ездили. Там обычно и бывает обмен.
– Можешь говорить «дит Вильсман», я не обижусь. Ну а как же обыск на выходе?
