– Ясно, – тут же серьёзнеет Дмитрий. Покусывает губу, пару секунд о чём-то размышляет. – Я тебя услышал. Спасибо, что сказала.
– Да в общем-то не за что, – улыбаюсь ему мягко, хотя чувствую, что улыбка вообще не к месту. – Было бы нечестно по отношению к тебе. А ты мне очень нравишься, – смягчила свою новость, только теперь эти слова Димино сердце вряд ли растрогают. И я не ошиблась.
– Не моё дело, конечно, но… Ты потом не пожалеешь? Что оставила ребёнка? Знаешь, однажды у нас уже был похожий случай. Так вот, девушка после родов отказалась от ребёнка. Не смогла простить насильника.
Я вздыхаю, опускаю взгляд в свою пустую тарелку.
– Я не та девушка. В моём случае всё не так однозначно. Дим, я для себя уже всё решила. И менять своё решение не буду. Извини, но эта тема для меня закрыта.
Он, вздыхает, откидывается на спинку стула и долго смотрит мне в глаза. Словно хочет там что-то прочесть.
– Ир, скажи честно. Ты хотела уехать оттуда? Ведь так?
– Ну конечно, – хмыкаю. – Ты же не увозил меня оттуда силой.
– Ладно, – снова жуёт нижнюю губу, о чём-то размышляя.
Я же решаю избавить его от неловкости момента.
– Слушай, мне же ещё в магазин надо заскочить… Тёть Глаша просила купить кое-какие продукты. Вызовешь мне такси? А я пока в дамскую комнату сбегаю, ладно?
– Конечно, – кивает Дима, а я сбегаю в туалет, чтобы быстро там всплакнуть.
Дима не появлялся больше недели. С одной стороны, это хорошо. Мне не хотелось бы давать ему ложных надежд. А с другой… я немного грустила. Грустила, потому что всё довольно печально. Я, ребёнок, Халим… Что делать со всем этим? Родить, забыть от кого мой малыш и жить дальше, будто ничего и не было? Я смогу так? Вынесу эту тяжесть, брошенную мне на плечи?
Дима был хорошим другом. Часто ему удавалось заглушить на время мою боль. Забыть о том, по кому плачет душа. И я снова всё испортила.
– Что это Дмитрия так долго нет? То каждый день приезжал, то вообще не появляется. Ты ему что-то сказала? – осторожно выпытывает тётя Глаша.
Я вздыхаю. Нет смысла что-либо скрывать.
– Сказала, что жду ребёнка.
– Ирааа, – разочарованно тянет тётя Глаша. – Ну зачем?
– А зачем что-то скрывать? Какой в этом смысл? Он бы всё равно узнал. Пройдёт пару месяцев и признание в том, что я беременна не будет иметь смысла.
Тётя вздыхает, садится рядом на диван.
– Он хороший мужчина. Лучше того, что в плену тебя держал. А ты взяла и оттолкнула его.
– А что мне было делать? Врать ему? Зачем? – поворачиваю лицо к тёте Глаше, и та сдаётся.
– Ну и то верно. Только одной тебе сложно будет. Я рядом, конечно, но тебе нужно сильное плечо, на которое можно опереться. Мужское плечо.
– Тёть Глаш… Хватит. Не хочу мужчину другого. Вообще ничего не хочу, кроме своего малыша. Он меня утешит и поддержит. Ради него глаза по утрам открываю.
– Хорошо, – вздыхает она. Двигает ко мне тарелочку с пирожками. – Поешь. Ты очень худая. Ребёночку сил брать неоткуда.
Я откусываю пирожок, и желудок отвечает мне радостным урчанием. В дверь звонят, и мы с тётей Глашей переглядываемся. К нам никто не приходит. Никогда. Кроме Димы.
– Я пойду открою. А ты ешь, – поднимается тёть Глаша и выходит из гостиной.
Через секунду слышу голос Димы, невольно улыбаюсь. Всё равно пришёл. Даже не смотря на то, что я ему сказала.
– Привет, – через секунду он появляется в гостиной с огромным букетом роз, на что я смотрю расширившимися от удивления глазами. Он подходит к дивану, а тёть Глаша зачем-то забирает у меня из руки пирожок. – С днём рождения, Ириш. Это тебе, – Дима суёт мне в руки букетище, целует меня в щеку. – Пусть все твои мечты сбудутся.
