– Как только куплю билет.
– Круто тебя прижало, – Лиля присвистнула. – Жду. Звякни, когда будешь подъезжать.
Ну вот и все. Закончив разговор, я сложила руки на коленях и обреченно посмотрела на бабулю.
Сердце обливалось кровью, когда думала, что оставлю, но… вряд ли ей будет лучше знать, что внучку заперли в психушке.
– Как думаешь, он сможет отследить, куда ты уедешь? – спросила бабуля, и я в очередной раз поразилась, как одинаково мы думаем. Будто моей мамой была она сама, а не ее дочь.
– Ты права, рисковать не стоит. Возьму такси до соседнего города, а там уже и билет до Лильки.
– Девочка моя, даже не верится, что скоро тебя не будет рядом, – бабуля крепко обняла меня, и слезы полились сами собой.
– Обещаю, как только устроюсь, заберу тебя к себе, – сквозь всхлипы пообещала я.
– Ты не обо мне думай. Сама там не пропади. Ну, нечего слезы лить, – встряхнулась она. – Давай вещи собирать. Тебе надо уехать, пока он не вернулся.
– Эй! Заговорщики! – постучала мама.
Брюки и блуза упали на пол, а я пинком забросила сумку за кресло.
– Вы вообще выходить не собираетесь? Пойдемте чай пить.
Вечер тянулся невыносимо медленно, а я только и делала, что думала о валяющейся за креслом сумке. Минуты складывались в часы, а мама с папой словно собрались сторожить меня всю ночь.
Устав от того, как они в два голоса расхваливают любимого Сереженьку, я сделала вид, что сидя клюю носом.
– Все, хватит, – мама забрала у меня кружку успевшего остыть чая. – Посмотри на себя, бледная, как смерть. Отправляйся в душ и спать. Завтра приедет Сережа и отвезет тебя в санаторий. Я больше не могу видеть тебя в таком состоянии.
Я беспрекословно поднялась.
Ну вот и все, они сами все решили за меня. Сегодня или уже никогда.
– Вот и умница, – мама похлопала меня по руке. – Надеюсь, ты быстро придешь в себя, еще и спасибо потом скажешь, что не дали потерять такого замечательного человека.
– Конечно, – согласилась я. А что еще могла сказать? Разговаривать с ними, все равно, что с глухими.
С тоской осмотрела ванную. Думала ли когда-нибудь, что меня выживут из собственного дома? И кто? Не бандиты, кредиторы или коллекторы. Собственные родители.
Зубная щетка, полотенца, шампуни и гели. Скрабы, лосьоны – оставить придется все, чтобы не вызвать подозрений. Возьму только личные вещи, средства ухода за ногами и, конечно же, туфли.
Все это я, стараясь не шуметь, утрамбовывала в сумку, а, закончив, прямо в одежде юркнула под одеяло. На случай, если родители захотят меня проведать.
Цифры на телефоне плавно перетекали одна в другую, приближая наступление новых суток, а сердце билось так гулко, что отдавалось в ушах.
Судя по звукам, родители тоже легли. Я дала им полчаса на то, чтобы крепко уснуть.
В коридоре раздались шаги, дверь скрипнула. Я натянула на голову одеяло и крепко зажмурилась.
«Я сплю. Сплю. Уходите», – стараясь дышать ровно и не шевелиться, повторяла мысленно, как мантру.
– Дочка, – позвала бабуля и тронула за плечо. – Ты спишь? Просыпайся. Пора.
– Ба, – резко встав, я обхватила ее за плечи.
– Ну, полно-полно, – хлопала она меня по спине. – Возьми вот это.
Я не верила своим глазам.
Бабуля сняла с шеи и протянула мне тонкую золотую цепочку с золотым подвеском. Воздушным и хрупким. Бабуля говорила, что дед подарил комплект, когда согласилась выйти за него замуж, и с тех пор она его не снимала.
– Ба, ты что! – отстранилась я от подарка. – Это же твой талисман.
