От его “обыска” хотелось, не знаю... возмутиться или застонать? Я никак не могла понять. Кожа стала неимоверно чувствительной, а еще наверняка покрылась мурашками. И холод тут был совершенно не причем.
– А ты не сопротивляешься, – заметил он. – Большинство женщин прячут самые ценные вещи именно в декольте. Хотя есть еще пара более укромных мест, – его зубы сверкнули в темноте белизной, когда он зло усмехнулся.
– А разве сопротивление что-то даст? – приподняла брови я. – Нет, ты мне только скажи. Если нужно, я даже поору, позову на помощь…
– И привлечешь еще харакаров, – руки советника уже нагло и решительно очертили окружность моей груди, и замерли в таком положении.
Надар поставил меня спиной к дереву, почти прижимая своим телом к его стволу. Но возмущаться почему-то не хотелось, также, как и пытаться вырваться. И кто бы мне сказал, почему?
– Харакары – это фороракосы? – поинтересовалась я, чтобы хоть чем-то заполнить неловкую паузу.
– Да. Почему юная невинная дева не смущается, находясь наедине с мужчиной, в полной его власти? – задумчиво протянул он, испытывающе глядя на меня. – Я намеренно поставил тебя в такое положение, которое для леди невыносимо. А ты даже не поморщилась.
– Ты про запах? – уточнила я. – Да, тут воняет, согласна, – честно сказать, смрад стоял невыносимый, удивляюсь, как меня еще не стошнило. Но я стойко терпела, да еще и умудрялась острить. – Или про позу? – прошептала я, и чуть изогнулась в пояснице, подав бедра немного вперед.
Надар издал какой-то невнятный звук, сильно похожий на едва сдерживаемый рык.
Да, я его провоцировала, сама не понимая, зачем.
Но не стоит отвлекаться. Мне нужна информация. А чтобы получить ответы, нужно задавать вопросы.
– А почему взрослый, циничный мужчина каждый раз пытается уйти от ответа, когда речь заходит о его глазах? – спросила я. – Ты знаешь, что у тебя сейчас вертикальный зрачок?
26. Глава 25
Следующая мысль была такая: «Поздравляю, Маргарита, ты его разозлила». Потому как Надар полыхнул на меня яростным голубым взглядом, а затем резко развернул, прижав грудью к стволу дерева.
Совсем не нежно советник вклинил колено между моими сомкнутыми ногами, вынуждая отвести бедро в сторону, а сам прижался сзади, заставив очень явно почувствовать, что он молодой здоровый мужчина, и его телу совершенно плевать на то, чьей я считаюсь невестой. Горячие ладони прошлись по моим бокам, скользнули на бедра, на секунду замерли и решительно двинулись дальше.
Хриплый шепот раздался возле самого уха, вызвав мурашки и заставив задрожать:
– Что, теперь ты не такая смелая? – поинтересовался советник, исследуя внутреннюю сторону моих бедер.
Его вторая рука неожиданно сгребла в горсть мои волосы, пропуская их между пальцами, затем прошлась жесткой лаской по голове, слегка сжала затылок, а потом советник просто и без затей намотал длинные пряди на кулак, заставляя запрокинуть голову.
Черт. Это было сильно. И остро по ощущениям. Я не должна была тащиться от такой неласковой прелюдии от почти незнакомого мужика, но правда была в том, что… мне все нравилось! Хотелось застонать в голос, да так, чтобы не сдерживать себя… а еще, как бы стыдно и неправильно это не звучало, хотелось попросить его продолжать.
Странно. Я никогда раньше не была фанаткой жесткой любви, те же бесцеремонные движения в исполнении Райша Шихейма вызвали мой очевидный бурный протест, что привело к печальным последствиям для бедняжки дракона. Надо, кстати, спросить, как он там, оклемался, болезный? Ой, я же ему еще импотенцию пожелала…
