Я скользнула к креслу рядом с кроватью, устроилась удобнее и принялась набрасывать эскизы. Только уже через минут двадцать меня начала мучать жажда, а искусанные губы не давали покоя… Я хмурилась, пытаясь сосредоточиться на работе, и упорно продолжала черкать карандашом…
— Ты слишком быстро дышишь… — раздалось тихое, и Тахир вздохнул глубже. — И слишком соблазняюще пахнешь.
Карандаш от неожиданности выпал у меня из рук, и я замерла, будто был шанс, что так он меня не заметит.
— Прости, — прошептала я на его ехидный взгляд. — Я не хотела тебе мешать. Думала, ты спишь.
Он скептически вздернул бровь:
— Сюда иди, — оскалился соблазнительно.
В голове крутилась всякая чушь типа «А вот такой ракурс еще лучше — потрясающий свет!» Я медленно поднялась с кресла и направилась к нему.
Тахир повернулся на бок:
— Где ты была утром?
— У врача, — с готовностью доложила я, надеясь, что он отделается просто допросом.
— И что врач сказал? — насторожился он.
— Что тебе нужен отдых.
— Мне? — усмехнулся.
— Что ты постоянно улыбаешься? — возмутилась я. — Ты разве не приполз сюда и не рухнул на кровать?
— Приполз, — неожиданно покладисто кивнул он. — Рухнул.
— Ну так и спи!
— Не могу. — И снова оскал!
— Я выйду.
— Уже нет.
Он сцапал меня с края кровати и подмял под себя. И сразу не стало сил говорить. Я замерла, парализованная его напором.
— Зайка, ну что ты? — послышалось хриплое вместе с горячим выдохом в губы. — Я постараюсь быть нежным… Как ты хочешь?
— Никак, — вырвалось у меня.
Тахир приподнялся на локтях и навис сверху, глядя на меня таким непонятным взглядом, что снова захотелось попросить его не двигаться, пока я не сделаю скетч… Я прикрыла глаза и медленно наполнила грудь воздухом.
— Я… мне страшно. Сложно! Ты меня трогаешь! Везде! И так, что я вырубаюсь без сил!
— Твое тело говорит обратное.
— Ты сам сказал — это все химия! А я не… не самка тебе! Чтобы подставлять задницу каждый раз, как ты захочешь!
Я уставилась на него в страхе, а он вдруг положил пальцы мне на подбородок, и я дернулась, как от удара током. Легкое касание его руки изгибов шеи сбило дыхание. Я паниковала все больше по мере того, как он спускал ладонь по плечу и ниже — к животу.
— Что ты делаешь?
— Просто глажу, — хмурился он. — Ты не даешь себя трогать. Пик гормонального всплеска прошел.
— И?
— И все. Ты меня хочешь. Здоровой частью. А покалеченной не переносишь прикосновений. Ты мне не доверяешь. И не собираешься.
— Я не знаю, что ты сейчас сделаешь! — возмутилась я.
— А что такого я могу сделать?
— Ты… ты принуждал!
— Пожалуй. — Он сел рядом, а я подскочила и съежилась у спинки кровати. — Но я не могу остаться и не трогать тебя, Марина. И я уже объяснял, что это просто голод. В моих интересах постараться перестать тебя им пугать.
— Все очень быстро, — отвернулась я, чтобы не смотреть на него.
Что я несу? Только что ведь говорила с врачом. Но я просто не могла. Не могла отдать себя в жертву даже ему. При одном его взгляде хотелось забиться в уголок, чтобы не достал. Я не знала почему.
— Не могу предложить медленнее, девочка, — лязгнул металлом его голос.
Терпение у Тахира кончилось. Я проследила, как он поднялся и вышел из спальни, снова отметив глупо — задница у него просто отдельное произведение искусства. Но меня снова дернуло, словно на привязи, и я выбежала за ним.
— Слушай, прости… — замерла я у стола. Тахир налил себе стакан воды, морщась от моего «прости», как от лимона. — Тебе… плохо?
