- Полина, я не терплю лжи, - говорит он ровно. Но взгляд.
Расплавленное золото вперемежку со злость и ненавистью опаляет меня. Заставляет давно разбитое сердце болеть вновь.
- Я не лгу, - почти кричу в отчаянье.
- А кто лжет? Мой брат? Который, в отличие от тебя, имел мужество признаться в том, что произошло!
Зло фыркаю, и тут же Ярослав встряхивает меня.
- Персонал клиники? Который сбился с ног и вызвал полицию, когда не смог найти тебя?
- Я имела право уйти! - отвечаю резко. - Я ушла глубокой ночью, когда ко мне никто не подошел за несколько часов.
- Ну вот опять! Опять врешь! У меня даже выписка осталась с твоими анализами, УЗИ, осмотром гинеколога…
- Бред! – качаю головой. – Никакой выписки быть не может!
- Хочешь сказать, что они обманули меня? Зачем им это?
- Не знаю. Но это ложь!
- А выписки со счета? Куда делись несколько десятков тысяч долларов? Странные покупки, переводы на непонятные счета, съем налички? – его взгляд горит праведным гневом. Чем больше я пытаюсь оправдаться, тем больше он злится.
Опускаю взгляд. На последний аргумент у меня нет ответа.
Нет, не так. У меня есть ответ и он очень весомый. Но я не могу! Просто не могу сказать! Ярослав и так считает меня лгуньей, воровкой, а это… Это просто выше моих сил. Пусть этот секрет и мой позор останутся со мной.
- Думай, что хочешь. Мне уже плевать, - дергаю руку.
- Значит, это я избегаю серьезных разговоров? – он не выпускает моей руки. Черный зрачок вспыхивает, поглощает радужку.
Раскрываю рот, хочу ответить что-то резкое, грубое. Но не могу. Застываю под этим стремительно темнеющим взглядом. В опасной темноте разливается ярость, та самая, которая пугает до дрожи.
- Значит, это я бегу от объяснений? Тогда давай сейчас и поставим точку в одном из споров, - он наклоняется ниже. Горячее злое дыхание опаляет мой висок.
От него волнами исходит напряжение. Воздух вокруг сгущается, становится вязким, тягучим, отказывается проникать в легкие.
Неуверенно киваю.
- Садись в машину, Полина, - произносит он низко, гортанно. Словно едва сдерживается.
Опять киваю.
Так и сажусь в его машину словно на автомате, под впечатлением абсолютно черных глаз.
Таким я видела у Ярослава только один единственный раз в своей… нашей совместной жизни. В день, когда он решил, что я изменила ему с младшим братом. Никакие аргументы, никакие слова не способны изменить его решение. Спорить бесполезно.
До онемения в пальчиках впиваюсь в ремень безопасности.
В полной тишине Ярослав выводит машину со стоянки. Напоследок бросаю взгляд на свою «ласточку» и с тоской думаю о том, во сколько мне влетит ремонт колеса или вообще покупка нового.
- Я распоряжусь, чтобы ей занялись, - бросает Ярослав, словно прочитав мои мысли.
- Я справлюсь, - пытаюсь отстоять свое мнение и свое личное пространство.
- Не спорь, - снова холодная сталь в голосе.
Открываю рот и закрываю. «Для чего это тебе, Ярослав?» - так и остается невысказанным.
Ради кого ты стараешься?
Ради дочери? Так ты не веришь, что она твоя. Ради жены, которую ты ненавидишь и презираешь?
Но продолжаю предусмотрительно молчать.
- Нам нужно в центр, - неожиданно до меня доходит, что Ярослав не знает, где Сонин садик и как к нему проехать. – На следующем повороте…
Договорить не успеваю. Муж включает поворотник и поворачивает сразу. Тихая безлюдная улочка среди частного сектора несколько раз петляет. За последним поворотом оказываются ворота садика.
