За ночь голландка в зале остывала, угли покрывались легчайшим слоем серого пепла, но при помешивании кочергой начинали подозрительно перемигиваться красноватыми искрами.
Дом был старый, деревянный, обмазанный глиной, на высоком кирпичном фундаменте – кулацкий, построенный до революции. Натопить его до жары было зимой невозможно.
И заставить себя вылезти из-под одеяла в студеную комнату каждое утро было очень трудно. Но папа включал на полную мощность черный приемник, приносил из кухни теплые валенки и напоминал:
– Поторапливайтесь, на зарядку становись!
В кухне было тепло. На чугунной поверхности кирпичной печки уже закипал чайник, пахло горячим какао, душистыми блинчиками с вареньем, на приготовление которых мама была большая мастерица.
В рукомойник для детей наливали теплую воду, а папа, управившись по темному на дворе со скотиной, снимал в тесном чуланчике рабочую одежду и мылся по пояс в тазу с холодной водой.
Завтракали дружно, быстренько собирались на работу. Родители забирали младшую сестренку Вику в начальную школу и торопились – ведь нужно было пройти пешком ровно километр на север до центра, а маме – еще километр до больницы на другом конце села.
Света училась во вторую смену. Она убирала со стола, садилась за уроки, читала, писала, рисовала в тепле, не забывая подсыпать уголь сверху через круглые отверстия в плите.
Через две недели потеплело, северный ветер принес, наконец-то, долгожданный снежок. Он падал так осторожно, как будто там, на небесах еще раздумывали и жадничали тряхануть какое-нибудь облако поусерднее. Снежинки порхали, боясь удариться о замороженную землю и рассыпать свою красоту.
Вечером за ужином мама, словно извиняясь, доложила, что ее посылают в Сталинград на недельные курсы.
– Корову доить не нужно, Марта телиться будет только в середине января. Справитесь тут без меня? – она посмотрела на папу. – Леша! Нам по разнарядке химреактивы и посуду выделили, дают два новых микроскопа и центрифугу для больницы.
– Как же ты, Лидочка, все это довезешь, ведь тебе придется делать пересадку в Саратове! Неужели скоро дождемся завершения строительства Волжской ГЭС и плотины через Волгу?
– Довезу, не первый раз! Носильщика возьму. Когда-нибудь будем вспоминать, как добирались до областного центра окружным путем.
Мама уехала в обед на станцию на автобусе, а папа вечером разложил на кухонном столе свои рыбацкие ценности: коробочки с крючками, катушки с леской, поплавки, блесны.
Вика играла в куклы, а Света «приклеилась» к столу возле отца:
– Папа, ты на рыбалку собрался? Возьми меня с собой! Мама не узнает! Ну, пожалуйста!
– Светочка, мы поедем на машине далеко, где-то за 15 километров. И там будут одни мужчины с моей работы. Вдруг замерзнешь, простынешь, заболеешь! Нет, нет, рыбачили с тобой летом, вот весну и подождем!
– Папочка, мне скоро 13 лет исполнится! Я уже взрослая! Вику к бабушке отведем! Соседи за домом посмотрят! Ну, пожалуйста!
– Хорошо! Собирайся! Мы в воскресенье будем выезжать в 8 часов! И одежду подготовь теплую: двое брюк, свитер шерстяной, носки, валенки с галошами.
Довольная Света отправилась спать, а отец еще долго «колдовал» над своими сокровищами, отливая из свинца новые мормышки и полируя шершавой бумагой старые блесны.
Воскресное утро заставило ахнуть: провода, деревца, заборы за ночь приклеили к себе все выпавшие снежинки и засверкали, а серая земля только обиженно хмурилась.
