Солдат благодарно кивнул и, бросив последний взгляд на ребенка и женщину, сглотнув от волнения, вышел. Я перезарядил автомат и вновь навел оружие на цель. Женщина смотрела на меня зло и обреченно, машинально убирая локоны со лба малыша. Ребенок тоже смотрел, но в его глазах было лишь любопытство и восторг. Столько интересного произошло вокруг – много шума и новых людей…
Я разрядил всю обойму.
На улице меня ждала вся команда.
– Чисто! Возвращаемся.
– Вызвать «мусорщиков»?
– Да.
– Хорошая работа! – Отозвался в голове начальник. – Думаю, премия и поручительство в Банке тебе обеспечены. Поздравляю! Команда зачистки уже в пути.
– Спасибо, сэр.
Теперь меня интересовал только один вопрос – когда?
За Сирин я не волновался – не пропадет. Глупо получилось… Это да. Их все равно найдут. Не сейчас, так потом: попадутся дронам, стаями шныряющим в небе или следующему рейду. Долго ли еще они смогут выживать, скрываясь от бдительного ока Системы? Труп одного «натурала» мог бы обмануть начальство, но не ЕЕ. Она видела все моими глазами… И гости из Парадиза тоже. Теперь это дело времени. Почему я выстрелил в потолок?
Нет, мои руки не дрожали, как у мальчишки-солдата. И женщина не разжалобила своим колючим взглядом и предательски побежавшей по пыльной щеке слезой. Я бы не дрогнул, если бы заплакал ребенок. Но он улыбался и тянул ко мне руки, капризничая и елозя на руках матери. Вернее, не ко мне, а к книжице, которую я так и не зашвырнул тогда в угол, как хотел. Наверное, тогда все и решилось. А теперь внутри было спокойно и легко. Я не жалел ни о чем. Мягкая детская ручка, с которой не сравнится даже ухоженная кожа Сирин… Я погладил ее пальцами, передавая малышу книжку. Женщина страдальчески вздрогнула и прижала ребенка к себе. А я понял – все просто. Он должен жить.
Торопиться некуда. Я сел на бордюр. Команда остановилась в недоумении и озиралась по сторонам, выясняя причину задержки. Я беззаботно отстегнул кобуру и задрал голову вверх, улыбаясь солнцу, заливавшему улицу.
«А ведь сейчас весна…» – успел подумать Стефан, внезапно падая, будто засыпая, на потрескавшийся асфальт.
Не представляю, как люди живут без рук. Наверное, можно как-то наловчиться и привыкнуть… А вот с тем, что ты обманываешь близких и веришь им, зная, что обманывают тебя, свыкнуться сложно.
Но сейчас не об этом. Я их продаю. По счетам платить надо, а продать больше нечего. Ну как нечего, допытывается мой друг и собутыльник Сэм. Можно оставить один глаз, одну почку… Много чего ещё во мне осталось. Да. Согласен. Может быть и глупо – продать руки. Но, во-первых, они стоят дорого и разом погашают все мои кредиты. А во-вторых, блин! Почку мою не взяли, слишком люблю драйвовые коктейли. И подслеповатые глаза некому сбагрить. Лучи белого карлика, что обжигают наши колонизаторские рожи без малого десять лет, покрыли их белой тонкой коркой. А остальное…
– Ну не могу я, пойми! – доказываю корешу, заменяющему меня в постели моей жены.
Да ладно, руки, руки… Чёрт с ними. На них много желающих. Отстегнут хорошие деньги, пусть для этого придётся кому-то залезть в долги. По-другому никак: через пару месяцев жизни на планете неизбежно проявляется эта зараза, лихорадка Моррела. Наверное, не нужно объяснять, что названа она так в честь врача, описавшего болезнь и первого умершего от неё. Несчастный героический глупец! Вместо того, чтобы свинтить как можно скорее с этого гиблого места, до последнего вздоха изучал симптомы и искал лекарство от этой дряни. Страшная смерть…
