Верёвка распрямляется.
Мозг работает отчаянно-просветленно.
Вспоминается метод передвижения по скальной стене «Зальцуг». Попеременно на двух самостраховках с крюками…
Но нет двухусой страховки, а крючья валяются рядом с «прусиком».
Но можно делать тоже и с одним крюком! Есть кованный скальный нож!
Поднимаю мотающийся нож и загоняю в ближнюю трещину. Загружаю его рукой…
Кажется держит! Левая нога опускается вниз на метр, нащупывает что-то и встаёт. С ужасом вижу, как верёвка свободно проскакивает сквозь кольцо восьмерки и уходит вверх. Жуть накатывает, кажется, шевелятся волосы под каской. Теперь у меня нет страховки!
Левая рука судорожно, хапает крупную зацепку и опирается на неё.
Как это называется? Кажется спуск спортивным способом… Или свободным лазанием?
Может спрыгнуть вниз? Крупная каменная россыпь подо мной, в том числе и плита, образовавшая нависание. Нет…
Ползу, вжимаясь в скалу. Проверяю каждый камень. Подвижных, наверное, с десяток, скинул вниз. Несколько очень крупных. Хоть некому, но назло кричу:
– Камень, камень!
И опять нож в трещину до упора. Повиснуть на темляке не могу, не верю, что шнурок «четвёрка» и «проводник» на нём, выдержат. Загоняю клинок так, что еле выдергиваю, рискуя сорваться при рывке…
Ноги касаются глинистого грунта!
– Я на Земле! На землеее, сцуки!!! – отчаянно кричу я алчным и глухим бомжам.
– Я спустился… Слава Богу!!!
Может Соколы подмогли?..
Ползу по глине вверх, мимо жандарма, к своему рюкзаку. Трясущимися, чужими, руками дергаю крышку термоса.
Обычно я заканчиваю тренировку дюльфером по сдвоенной веревке.
Продеваю её в два-три кольца из репшнура, на сАмой толстой берёзе. Сдёргиваю веревку из-под скалы и двигаю домой, по пути, который повторяет изначальный, но порой забредаю, нештатно, в какой-нибудь скальный цирк, увлёкшись пролезанием завала камней…
Но сейчас я не хочу этого. Убираю снарягу, бухтую веревку, закидываю рюкзак на плечи.
В овраге, в сосновой тени, ещё лежит плоский сыпучий снег. Загребаю его горящими ладонями. Прикладываюсь к нему пламенеющим лицом. Меня начинает трясти озноб (шок догнал, или от обожженной руки). Утепляюсь свитером, ветровкой и вязанной шапкой…
Иду вязкими тяжелыми ногами (их покалывают иголки – кровь возвращается в ноги), по темнеющему, прохладному лесу, узкой тропой над скалами, уклоняясь от кустистого рябинового навеса. Солнце закатно-бордово поджигает верхушки сосен, бетонно-серые стены и цирки скал запылали огненным маревом…
Сейчас я почти не пользуюсь спусковыми устройствами типа «восьмерка», в основном гри-гри и «корзинкой» – вариант эволюции Шайбы Штихта. Но всегда проверяю состояние рукавов и заправляю под пояс ИСС всё, даже куртку. Перед дюльфером, однозначно, вяжу огромный стопорный узел на конце веревки и удостоверяюсь, вплоть до схода с маршрута, что конец верёвки лежит на земле.
Стоит ли говорить, что обвешиваюсь снарягой, как «новогодняя ёлка»: жумар с педалью, петли из репа под «прусы», карабины, френды. На грузовых петлях две минибухты с пятиметровыми репшнурами и священный скальный нож.
Аптечка – не в рюкзаке, в кармане!
Многократно анализировал эту ситуацию.
И если с зависанием, всё более-менее понятно, то с нехваткой веревки, до сих пор не прояснено.
У меня была, казавшаяся логичной, мысль: что её заклинило трещиной, при спуске. Она не выдавалась, но держала нагрузку. Но я же контролировал её визуально и с натяжкой укладывал на карниз!
