Сборник рассказов для людей, читающих по-русски - страница 2

– Где Вилли?! – кричала она. – Я его сейчас растерзаю! Почему он мне не сказал, что салон кузнечика Кузи работает пока в тестовом режиме! Он даже экзамен на право называться медиком не сдал!

Когда перепуганный Вилли появился на пути Майи, она, не зная, как выплеснуть на него свою ярость, больно ткнула его в бок своим новым носом. А нос взял – и отвалился. И так и остался торчать в боку у Вилли.

С тех пор, мой мальчик, все пчелы рождаются с длинным жалом, как наказание за строптивость пчелки Майи, которой не нравилось быть такой, какой она родилась. И вдобавок к этому жало теперь растет у них из попки. А стоит им кого-то цапнуть, как они его лишаются.

С Танькой мы договорились встретиться под мостом на «Октябрьской», как всегда. Я пришел на десять минут раньше, стоял втыкал в телефон и слушал плеер. Не успел втянуться, как меня похлопали по плечу. Танька. Я взглянул на часы – ровно шесть. Надо же. Никогда не приходила вовремя, а тут, как к моим ехать знакомиться, не опоздала. Волнуется, наверное, подумал я тогда. Только чет не то в ней мне показалось.

– Ты волосы перекрасила?

– Да нет.

– Очки новые?

– Да второй год им, ты что.

– Каблуки? Вроде как ты повыше стала.

– Артем, ты в порядке? Я обычная. Как всегда. Поехали давай. Опоздать хочешь? Сам говорил, что твоя мама этого не любит.

Ну, мы сели в подошедший поезд в сторону «Уручья». Ехать было долго, до конечной, а я после работы, задремал. Очнулся – в вагоне никого, только мы с Танькой, а поезд несется по перегону.

– А с каких это пор до «Уручья» уже никому не надо доезжать? Не понял. Почему мы одни?

– Да ты знаешь, я и сама не в курсе, тоже заснула, просыпаюсь – никого, только мы, – Танька отвечает.

Ну, едем, значит. Едем. И едем. Уже любой, даже самый длинный перегон закончился бы. А тут нет. И вроде скорость высокая, ладно бы если б поезд тащился. И чет я заволновался тогда. Не люблю все эти ужастики про метро, снится ж иногда такое, фильмов, книг тоже достаточно посмотрел-почитал. Не люблю.

– Тань, а что за фигня? Тебе не кажется, что мы уже полчаса от «Борисовского тракта» едем?

– Да нет. Нормально мы едем. Тут же длинный перегон. Забыл?

И вот она все это говорит, а поезд все так же едет, не сбавляя скорости, и никаких намеков на приближающуюся станцию. А потом вдруг хоппа! – и резкий поворот вправо. Ну реально, как в автобусе! Никогда еще такого ощущения у меня в метро не было. И резко свет. Яркий. С обеих сторон вагона. И все так же несемся! Капееец… Как я там кирпичей не отложил, не знаю. В итоге поезд начал замедляться – как будто теперь это было кому-нибудь важно, ага. А дальше!.. А дальше Танька, ну чисто как в триллере, подносит руку к лицу, отодвигает кудри со лба, поддевает кожу и резко сдергивает лицо! Под которым мужик! Усатый! И говорит мне басом: «Майор Коваленко. Потрудитесь объяснить, гражданин Тимофеев, куда вы дели пять кило гашиша». Вот так меня и спалили.

Старенький настенный приемник «Аризона» внезапно пропищал своим противным голосом. «11 утра, – поняла Света. – А я все еще лежу. Надо вставать. Кефир же прокис, а у меня сегодня по плану оладьи для Виталика». Но вставать совсем не хотелось: воскресенье, по стеклам стучит дождь с градом. Какой магазин, какой кефир… Да и неизвестно, привезли ли свежую партию в их гастроном, что за углом. Света вздохнула, сладко потянулась и с сожалением сунула ноги в тапки. По дороге на кухню пнула кота, открыла клетку с канарейками, покормила рыбок, почесала за ухом черепаху… День начинался как обычно. Что у нас там в холодильнике? Сосиски, заплесневелый кусок сыра, ах да, прокисший кефир. Света скривилась. «Нет, вот пусть сам идет, а? Почему я должна все время? Ему же оладьи, не мне? Вот придет – и я ему скажу, чтобы сам смотался, нечего жену эксплуатировать». Кот согласно мяукнул, канарейки в поддержку пискнули, рыбки постучались своими губами о стекло аквариума, а черепаха солидарно наступила Свете на ногу, проходя в этот момент по коридору.