– Давай создадим интимную атмосферу. Закрой жа́люзи.
Мы расстались.
Затем была Настя. Целых десять дней. Пока она не произнесла в телефонном разговоре:
– А ты придешь на мое день рождение?
Потом Кристина. Мы повстречались зимой и продержались почти две недели! Как-то раз вечером прогуливались, была гололедица, и она выдала:
– Осторожно, не подскользнись!
Я переспросил. Она удивилась, но повторила по буквам. Это была наша последняя встреча.
Оленька… Да, отношения с Оленькой могли сложиться, признаю. Целых три месяца без эксцессов. Я не мог поверить. А потом она впервые за все это время прислала смс: «Я никогда не ела суши. Давай может, закажем, сегодня? Хочу попробывать. Вдруг, понравиться». И я понял, как филигранно был нанесен удар: в устной речи подобные ошибки незаметны. Мама плакала, умоляла не расставаться с Оленькой. Ее можно было понять – она страстно хотела внуков. Отец крепился, но я видел, как ему горько. Во мне самом все кричало от боли, я хотел любви!! Но все было тщетно…
Однажды, тихим августовским вечером, я вышел подышать. В сквере увидел девушку. И онемел. Она сидела на скамейке, склонившись над… книгой!!! Не веря своим глазам, я подошел поближе:
– П.. простите… Вы читаете??
Она взглянула на меня и робко улыбнулась:
– Да. Бориса Виана. «Пену дней».
В горле у меня пересохло. Хриплым шепотом я продолжил:
– Я не помешаю?
– Отнюдь. Кладите куртку, садитесь рядом.
«Виан». «Отнюдь». «Кладите».
Я закрыл лицо руками и разрыдался.
Через девять месяцев наш род был продолжен.
– «Девочка-девочка, выключи радио, черная рука выходит из дома».
В палате все давно притихли. Даже чипсы у толстого Кеши хрустели как-то тревожно.
– А у нас так было. Мама послала одну девочку в магазин купить красный таз…
– …Тогда пятно заклеили обоями, но оно проступило сквозь обои. И каждую ночь кто-нибудь умирал.
Истории шли наперебой, одна другой красочнее. И Димка никак не мог вставиться со своей:
– А я знаю про фиолетовый чемодан.
– Подожди, а у нас в подъезде одна девочка стала убираться в доме. Радио говорит: «Девочка-девочка, гроб на колесиках ищет твой город».
– А слушайте про фиолетовый чемодан. Он как живой. Если ему кто-то не нравится…
– Да блин, мелкий, подожди, какой чемодан! Ребзя, а про черные занавески еще не рассказывали?
Димка насупился. Надулся. Почему другим можно, а ему нет? Только потому, что он самый маленький в отряде? Но у него тоже есть история!
– А фиолетовый чемодан, между прочим, существует! И если ему кто-то не нравится…
– Блин, Кеша! Ты там рядом. Пни его, а? Какой там фиолетовый чемодан. Про него никто никогда не слышал. Серый, и че там с милиционерами дальше было?
– Ну, короче, смотрят милиционеры – а в яме под диваном стоит здоровенная мясорубка, которая людей в фарш перемалывает.
– А фиолетовый чемодан, если ему кто-то не нравится… – по-прежнему не сдаваясь, бубнил Димка.
– А хотите про красные перчатки, которые играли на черном пианино по ночам?
Димка слез со своей койки и полез под нее. Никто, как обычно, и глазом не повел в его сторону, пока он не достал оттуда большой гладкий фиолетовый чемодан.
И тогда в палате стало очень тихо.
Димка не торопясь расстегнул тугие пряжки, затем молнию, проходящую через весь чемодан.
И раскрыл его.
И в ту же секунду все пацаны, как были, в трусиках аккуратно поднялись со своих постелек в воздух, описали красивые дуги и со свистом влетели в фиолетовый чемодан.
