– Ладно, пиши.
Закончив диктовать, она протянула ему кошелек.
– Не надо, у меня есть, – Капитан направился к двери, провожаемый изумленным взглядом Принцессы.
Таща назад тяжелые пакеты с продуктами, он еще с крыльца услышал стоны и причитания, бросил пакеты, рванулся в дом.
Принцесса лежала на полу у подножья лестницы, ведущей на чердак, из-под задранной юбки торчала опухшая, посиневшая нога.
– Что? – выдохнул Капитан, падая на колени рядом с женщиной, приподнял ее голову. – Что с тобой?
Сквозь стоны она ответила срывающимся на всхлипы голосом:
– Соскользнула… Хотела стропила править… Сорвалась… Нога…
Капитан попытался ее сдвинуть с места, подтащить к постели, но понял, что сил не хватит:
– Полежи, я сейчас, – выскочил из дома, поспешно, задыхаясь, заковылял в сторону дежурной части.
Вдвоем с Шерифом им с грехом пополам удалось затащить Принцессу на кровать. Притащили кусок доски, тряпками и ремнями прикрутили ее к сломанной ноге.
– В Город надо, в больницу, – безапелляционно заявил Шериф, – сейчас патрульную вызову.
– Нет, нет, я сам, я должен сам, – шептал Капитан.
– Что сам?
– Я сам отвезу, так быстрее будет. А то пока они сюда, потом назад, я в один конец быстрее. Я же сколько шофером на «Золотом» отработал, я мигом. У тебя же была машина. Где она?
– Там, – Шериф махнул рукой в сторону окна, – на парковке у дальнего отеля.
У него был старый, ржавый FIAT. Еще в восьмидесятые ему за отличную службу предоставили право купить машину вне очереди. Долгие годы автомобиль был гордостью Шерифа – материальным символом его нужности и признанности. Но прошло время, внук требовал, чтобы машину убирали на дальнюю площадку – не смущать отдыхающих, не вписывалась она в современный облик Берега.
– На ходу?
– Да, но бензин на донышке.
– У Индейца в сарае горючка есть, еще от баркаса.
– Так дизель же был у него.
– Там два бака, я видел вчера. На одном написано – дизель, на другом – бензин. Беги за машиной, а я сейчас наберу, приготовлю. Быстрее, видишь, мучается бедная.
Шериф ушел, а Капитан, пометавшись по дому в поисках тары, выбежал на улицу, потом в сарай. Там нашел и ведро, и старый шланг. Набрал бензина, вернулся в дом, поставив ведро у дверей.
– Как ты? – наклонился над Принцессой.
– Больно. Ты бы забрался наверх… Там я начала… Ослабила стропилину, боюсь сорвется… Она справа, увидишь. Закрепи, а то не ровен час…
– Сейчас, сейчас, не волнуйся.
Капитан забрался по лестнице на чердак, с первого взгляда определил, о чем говорила Принцесса, заторопился, нога соскользнула с балки перекрытие, и вся тяжесть тела старика пришлась на старую доску потолка.
Доска протяжно взвизгнула, срываясь с крепивших ее гвоздей, полетел вниз в комнату, одним концом опрокинула ведро, вторым влетела в камин, подняв облако искр, разбрасывая раскаленные угольки.
Огонь радостно накинулся на дверь и стены, по занавескам устремился к потолку.
Когда Капитан скатился по лестнице вниз, горели уже потолок и три стены, огонь подбирался к четвертой – той, где было окно.
– В окно, окно… – задыхаясь шептал старик, пытаясь стащить Принцессу с кровати, но привязанная к ноге доска прочно застряла между прутьями спинки кровати.
– Уходи, Капитан, я в окно не пролезу, да и не стащишь ты меня, – ее голос звучал спокойно и уверенно. – Уходи, успеешь.
– Нет. Сейчас доску отвяжу, подожди.
– Уходи, – она отталкивала от себя мужчину. – Уходи. Это все.
