Максим постукивал пальцами по столу:
– Чертежи должны были остаться у отца. На даче, в его кабинете. Но мы нашли только фотографии макета и какие-то предварительные наброски.
– Если вы найдете полный проект, Крылов, скорее всего, аннулирует долг, – предположил Савельев. – Но… – он запнулся. – Но я не могу говорить за Виктора Константиновича. Он человек сложный. Особенно сейчас, когда болезнь обострилась.
– Спасибо за честность, – Максим протянул руку. – Вы очень помогли нам.
– Ваш отец был достойным человеком, – тихо сказал Савельев. – Мне довелось поработать с ним всего несколько месяцев, еще в начале карьеры. Но я многому у него научился.
– Получается, все эти годы папа мог быть богатым человеком, если бы остался в деле с Крыловым?
– Похоже на то, – кивнул Максим. – Мог бы жить в таком же коттедже, какие проектировал для других. А не в тесной хрущевке, где прожил почти всю жизнь.
– И все равно был счастлив, – тихо заметил Андрей. – Помнишь, как он любил свою работу?
Максим кивнул. Он вспомнил, как отец, возвращаясь с работы, раскладывал на кухонном столе чертежи. И объяснял сыновьям, что вот здесь будет детская площадка, а тут – сквер, где молодые мамы смогут гулять с колясками.
– А где могут быть чертежи этого последнего проекта? – вслух размышлял Андрей. – Мы ведь осмотрели весь кабинет на даче.
– Не весь, – внезапно понял Максим. – Помнишь тайник под половицей? Тот, куда он прятал наши новогодние подарки?
Следующим утром братья снова приехали на дачу.
– Странно возвращаться сюда, – тихо сказал Андрей, оглядываясь. – Как будто он просто вышел ненадолго и вот-вот вернется.
Максим понимающе кивнул. Присутствие отца ощущалось здесь так отчетливо – в каждой вещи, каждой мелочи, хранившей тепло его рук.
Они прошли в кабинет и сразу направились к углу, где под ковриком скрывалась одна из половиц, отличавшаяся от других чуть более светлым оттенком дерева. Отец заменил ее сам, когда при ремонте обнаружил в полу пустоту – то ли от усадки дома, то ли от прежних хозяев.
Андрей отодвинул коврик и поддел половицу отверткой. Под ней действительно обнаружилась ниша, а в ней – плоский алюминиевый тубус для чертежей.
– Нашли, – выдохнул Максим, осторожно извлекая находку.
Они расположились за просторным столом в гостиной. Максим бережно вынул из тубуса свернутые в рулон ватманы. Развернув первый лист, братья замерли. Перед ними предстал детально проработанный проект дома – того самого, фотографии которого они видели в папке.
– Потрясающе, – прошептал Андрей, разглядывая чертеж. – Это совсем не похоже на типовые проекты, которые он делал раньше.
Максим молча кивнул. Проект действительно впечатлял. Дом органично вписывался в ландшафт, словно вырастал из земли. Панорамные окна впускали свет и соединяли внутреннее пространство с окружающей природой. Детально продуманные зоны отдыха, каминный зал, переходы, террасы – все дышало гармонией и уютом.
– Смотри, – Андрей указал на подпись в углу последнего листа. Рядом с фамилией отца стояла еще одна: "В. К. Крылов".
– Странно, – нахмурился Максим. – Савельев не говорил, что Крылов участвовал в проектировании.
– Может, это что-то вроде согласования? – предположил Андрей, но в его голосе звучало сомнение.
Под чертежами в тубусе обнаружился еще и запечатанный конверт. Внутри лежало письмо, написанное знакомым отцовским почерком – размашистым, с характерным наклоном:
