Лишь были два пути открыты:
Один – чрез Астрахань – рекой,
Путь, опасностью облитый,
Второй – чрез Терки вел домой.
И там и там их ждали силы,
Что подчинялись лишь деньгам:
Стрельцы, бояре. «Их на вилы!» —
Шептались люди по домам…
Без пошлины Донцов не пустят,
Везде попробуют взять дань!
Свою возможность не упустят.
И в мыслях вилась только брань!
И каждый здесь казак угрюмый
Стал словно тактик и стратег,
Он был объят нелегкой думой —
Как построить свой ковчег?
8.
Пришел Степан немой и гордый
В обитель споров, шума, драк.
Металлом звякнул голос твердый…
И глас его прогнал весь страх.
Глаза его налились мощью,
В них искры пламени зажглись,
И взгляд его светился ночью,
Молва и шум оборвались…
Хоть было худо атаману,
Но слабость он не проявлял,
Служил он нужному обману
И им прекрасно управлял.
Но ложь была лишь милосердьем,
А не корыстью и игрой.
Степан был полон тем усердьем,
Что навевало всем покой.
Надежность, знания и сила —
Из этих навыков слит вождь!
Судьба Степана одарила —
Его ласкал из силы дождь.
9.
– Пойдем мы в Астрахань, родные!
Придется златом отплатить…
Российской власти мы чужие,
Но я там буду говорить.
Добро давать им всё не станем,
А лишь частицу от частиц…
Боярам всем даров надарим
И поутру уйдем с границ.
Теперь же ешьте, отдыхайте
Да набирайтесь чистых сил!
И про вино не забывайте,
Поход Персидский утомил.
Пусть грянет пир и льется хохот,
Да песни русские звучат,
Чтоб всем был слышен пляски топот!
Эх, жалко нет родных девчат… —
Сказав всю речь, Степан увидел,
Как засмеялись казаки,
И никого он не обидел —
Довольны были мужики.
10.
И грянул пир с ухваткой царской:
Вино и брага потекли
С манерой вольной, не гусарской,
Казачью песню завели.
Костры по звездному сверкнули
Услада в души полилась,
Угли затрескали, как пули —
Язычников явилась власть.
Степан завидел друга Фрола,
Негромким криком подозвал…
Допив вино, тот без укора
Спокойно Стеньку повстречал.
– Привет, дружище. Значит Волгой
Пойдем чрез Астрахань домой?
Дорога будет тяжкой, долгой,
Вдруг меч сверкнет над головой?
– Не будет крови, друг сердечный,
Есть человек – за ним должок…
Я не дурак, и не беспечный…
Я пуль не жду себе в висок.
11.
Пора бы грянуть отступленью!
Не правда ли, мой добрый друг?
Пора предаться объясненью,
Откуда взялся тот недуг
И в то же время исцеленье,
Что так пестрило в казаке —
В герое нашем, ведь презренье
Рождается в слепой тоске.
Как я говаривал недавно —
У Стеньки был любимый брат…
Носил он имя в честь Ивана —
Он был умен, как дипломат,
Но красноречие бессильно
Пред смертью явной и судьбой…
Князь Долгоруков, было видно,
Их ненавидел всей душой.
Казнил Ивана он сурово
За дело громкое – разбой.
Казнил он очень, очень много —
В Руси запахло вдруг грозой.
12.
Случилось это при походе
Руси на Польшу и Литву.
И в этом диком хороводе
Ступали братья на войну.
В боях кровавых побеждали
На благо светлое Руси
И кровь свою там проливали.
Уж не было родной степи.
Блуждало войско в чужеземье
И в нем кололо, жгло врагов!
От крови жуткое похмелье
Рождало звон стальных клинков.
Червивый хлеб вкушали братья —
Питались все так казаки.
И грязь хватала их в объятья,
И мерзли русские полки.
Так месяцами продолжалось —
И кровь и грязь и хлад и боль!
Над войском небо низвергалось,
На раны сыпалась всем соль.
13.
А вел войска князь Долгоруков,
Людей своих он не щадил,
И не делил он все те муки,
Что всем поход сей подарил.
Зато в сафьяновых сапожках
Любил он топать сгоряча,
На всех опасненьких дорожках
