Я беру себя в руки, собираю листы со стола, стаскиваю их на пол, задеваю стакан, и он падает, заливая всё кофе. Я беру карандаш в руки, и кусаю его задними зубами, кусаю до боли в челюсти, и хруста дерева, а потом, начинаю писать.
Я так и уснула в тот день на полу. В бумаге в кофейных разводах, и карандашом в руках. Я никогда не напишу тебе это письмо, потому что и тебя уже нет в живых.
Мне просто хочется верить, что мы поговорим ещё в последний раз, и тогда я уж точно не буду рассказывать тебе про своих подруг, и глупые женские проблемы. Я расскажу о том, какое красивое с утра было небо, и как прекрасны твои глаза, когда ты улыбаешься.
Яркие оранжевые блики бьют по глазам, я вижу эту дорогу даже с закрытыми глазами. Два фонаря подряд, длинный ряд домов, ещё четыре, поворот направо и темнота. Я отсчитываю три минуты и открываю глаза. Всё точно до самого первого кустика. Каждый раз. Тёмно-синее небо с серыми дымными полосками, кустики в белом снегу, застывшие как пыльные игрушки на полке ребёнка, который давно уже вырос. Я знаю эту местность, она каждый день одинаковая, но всякий раз выглядит по-разному. Сегодня этот маленький мир не в духе, и не хочет показывать мне свою сказку, но я всё равно вижу её. Вижу, как она улыбается мне каждой своей снежинкой на тоненьких ветках, вижу её мысли, и то, как дышат её воспоминания о минувшей осени, как она любила её. Я знаю этот мир, потому что каждый день я читаю его как книгу. Он давно принял меня. Я стала его частью.
Чёрные штаны, белая рубашка, красная галстук-бабочка. Марианна уже не в первый раз исполняет эту композицию.
Старые жирные уроды даже и ухом не поведут в её сторону. Она обожает то что она делает. Рабочий день уже заканчивается.
Марианна собирает свои вещи, подходит к гардеробу, забирает своё старенькое пальто, оставляет расстегнутыми пару пуговиц сверху, и укутывается в огромный тёплый шарф, закрывая лицо и часть плеч. Выйдя из ресторана, она понимает, как сильно болят её ноги. В свете оранжевых фонарей начинает падать снег. Такой крупный и мягкий. Он нежно ложится на все вокруг, успокаивая и даря ту теплоту, которую не получишь от летнего солнца. Она останавливается и поднимает глаза к небу, жмурясь смотрит на падающий снег, завороженная этим зрелищем. Вокруг толкаются люди, цепляются за её пальто и кейс от скрипки. Но она совсем далеко. Она не тут, она парит вместе со снежинками.
В чёрном небе случилось необыкновенное: огромная яркая вспышка пересекла всё небо по горизонтали. Никто этого не заметил, ведь все смотрели себе под ноги, мечтая о тёплой постели и сытной еде, но только не Марианна. Скрестив пальцы шёпотом повторяла лишь одну фразу: "Я хочу чего-то большего".
Вот уже неделю наш отряд бродит по заброшенным тоннелям городского бункера в поисках нормального укрытия. Проведя лучом света по стенам Алина замерла.
– Там дверь!
Каждый считал своим долгом подойти к двери, и погладить её металлические выступы.
– Разойдитесь.
Михаил Николаевич попробовал налечь на дверь, и та со скрипом начала сдвигаться в нужном направлении. Пару лёгких толчков привели дверь в движение, и через 10 минут усилий дверь открылась достаточно, чтобы каждый из группы мог пролезть внутрь.
– Заходим по одному и останавливаемся у стенки, без резких движений и как можно тише, внутри могут быть "гости".
