Потому, что при взгляде на них кровь закипала в венах и желание по старинке выяснить кто достоин женщины почти лишало самообладания. Кулаки просто чесались…
Тем более, что всякий раз, когда Кат пытался поговорить с Алиной наедине, появлялся этот ее Ирек! Вяземцев прекрасно запомнил, как отреагировала физичка на его показательное выступление с букетом. Поэтому пытался сделать так, чтобы в следующий раз у Алины не было повода злиться и отказываться от общения из-за возможных кривотолков.
А вот именно это ему никак не удавалось.
Он заходил в кабинет Алины и там уже торчал Ирек или заскакивал следом. Кат ждал ее возле крыльца корпуса, и она непременно появлялась под руку со своим чернявым.
Он приезжал утром пораньше, чтобы поймать Алину на выходе из такси. Но ее привозил Ирек!
Однажды Вяземцеву почти удалось остаться с Алиной наедине. Та пришла пораньше в лабораторию, и Кат, который теперь являлся на физику раньше всех, зашел тоже. Однако почти сразу в аудиторию вернулась та самая лаборантка, которая косилась на них в коридоре. Поэтому Вяземцев солгал, будто зашел, чтобы сфотографировать методичку по работе, которую планировал сдавать. Получил тонкую белую книжицу и нехотя ретировался в коридор. Где для поддержания легенды усердно сфоткал все страницы под очередные подколки своей компании.
– Такими темпами наш Шаукат скоро станет академиком!
– Смотрите как парень полюбил физичку… ой, физику! Конечно же, физику!
– Надо же! Похоже, он проиграл не пари, а свое сердце этой физичке!
Малолетки из потока Ката посмеивались, но вслух высказываться не решались. Девушки косились с завистью. Им тоже хотелось бы стать предметом такой особой любви Вяземцева. Богатого, красивого, взрослого!
Мать твою, так почему Алина его не ценит!
Временами эта мысль вызывала бешенство. Хотелось схватить физичку, на глазах у всех, встряхнуть и потребовать объяснить – чем он хуже Ирека, чем ее не устраивает. Кат сам поражался этим мыслям и порывам. Между ним и Алиной ведь ничего еще не было. Так какое у него право требовать от нее объяснений?
Никакого! Но так хотелось!
Приезжая домой, Кат отвлекался на дела, но, ложась спать, опять думал о ней. Он уже не помнил, когда столько мастурбировал. Наверное, только лет в двенадцать, когда гормоны ударяли в голову. Каждое утро Вяземцев просыпался с каменным стояком и приходилось передергивать ствол в ванной несколько раз. А вечером все повторялось.
Напряжение не сбрасывалось. Ну еще бы! Кат – не пацан! Не молокосос, которому бы только потеребить свой мужской орган. Он хотел Алину. Сильно. Так что в паху временами болело. И самоудовлетворение тут слабо помогало.
Но главным было даже не это.
Под конец двухмесячного хождения по мукам за Алиной, Кат вдруг осознал поразительные вещи! Его делали счастливым даже ее мимолетные взгляды, случайные касания их рук, когда физичка передавала Вяземцеву методичку.
Даже просто присутствие Алины, встреча на лекциях делали Ката счастливым. Он слушал ее голос, балдел и почти не понимал смысла. Только записывал, как под диктовку.
Любовался каждым ее плавным, как у балерины жестом, каждой улыбкой.
Когда она появлялась в коридоре, чтобы открыть дверь аудитории, у Ката сердце подскакивало к горлу. И, наверное, он чувствовал себя счастливей, чем даже когда заработал свой первый миллион…
Он влюбился.
Отчаянно, как могут лишь страстные натуры, совершенно по подростковому горячо и по-взрослому серьезно.
