В принципе, меня все устраивало.
Не рано утром и не поздно вечером. Для Клима самое то. Да и я сама успею за утро поработать, а вечером перечитать сделанное.
Вроде бы все складывалось неплохо.
Поэтому я принялась за статью.
Клим играл сам по себе во дворе. Я дважды его мыла и переодевала. Выгребала из носков и кроссовок целую песочницу, и снова возвращалась к работе.
Мальчики! Они такие… мальчики…
Если у вас родился сыночек, следует сразу мысленно приготовиться к тому, что в доме всегда будут: пластилин во всех удачных и неудачных местах, булыжники, песок, доски, горы сломанных игрушек…
Но мой маленький мужчина принес мне столько счастья и радости, что эти мелочи совсем не расстраивали. Только вызывали улыбку.
Однако вечером меня ждал новый неприятный сюрприз.
Я сварила очередную порцию пельменей: сытных, в тонком тесте и с вкусным мясом. Мы с Климом как раз сели за ужин, когда в калитку настойчиво постучались.
Я накинула вязаный кардиган, нырнула в утепленные калоши и вышла во двор.
Мелькнула надежда, что это Феликс и страх, что это Искандер. Я очень бы хотела, чтобы пришел первый, а вот второго видеть совсем не желала. Во всяком случае, до тренировки.
Но судьба снова меня удивила. Как будто мало мне было потрясений за эту злополучную неделю. Известие об измене мужа, новость о существовании оборотней. О застенках ОПО уже и не говорю. И – на закуску, вишенка на торте – сообщение, что мы с Климом – тоже из двусущих.
Однако еще не все грани моей натуры, видимо, подверглись потрясению. Поэтому жизнь послала мне новую встряску. Чтобы уж, так сказать, до снования.
В калитку вошла Нина Федоровна – мать моего благоверного.
Вошла по-хозяйски, огляделась, словно оценивала землю и дом. А затем в лоб спросила:
– Зачем ты вышла замуж за Влада? Ты же никогда его не любила!
Я аж ойкнула от удивления.
– Это я его не любила? – переспросила пораженно. – Я думала, это ваш сын ходил налево. И даже не один раз и даже не один месяц!
Нина Федоровна насупила густые поседевшие брови. Ее ноздри раздувались, отвислые щеки надулись, а выцветшие бледно-зеленые глаза смотрели так, словно гостья собиралась испепелить меня на месте.
– Если мужик ходит налево, значит, жена плохо с ним обращается! – был вердикт свекрови.
Я даже не собиралась с ней спорить. Да кто она мне такая? По сути – чужая женщина. Я и без этого разговора знала, что именно Нина Федоровна приложила массу усилий, чтобы наши отношения с Владом стали менее теплыми и гораздо менее доверительными.
Это она каждый раз его науськивала, говорила какая я плохая.
Какая я ужасная мать, что не кормила ребенка грудью, а иной раз даже сцеживалась! Это же просто преступление! Да еще и няню наняла! Ну вообще не мать, а кукушка!
Какая я отвратительная жена, что не холю и не лелею благоверного. Но даже не это самое главное, не основное мое преступление. Главное, что я посмела отказаться работать в саду у родителей Влада. Копать, сеять, собирать урожай для любимых свекра со свекровью. Этот грех уже совсем непростителен!
Достоин не порицания – анафемы!
А вслед за мной и сам Влад вместо того, чтобы все вечера и выходные трудиться в огороде родителей до седьмого пота, зачем-то проводил время с новой семьей. У меня дома, со мной!
Ужас! Кошмар! Отступничество!
Нина Федоровна еще раз огляделась, прищурилась и сообщила:
– В общем, Влад подал на развод.
– Я рада, не придется самой ходить.
