– Когда же ты умрёшь?
– Не дождёшься.
– Поговори ещё, ты получил восемь осколков от кассетной бомбы, три из них пробили тебя насквозь. Твоё лёгкое пробито, но ты ещё какое-то время сможешь дышать, печень восстановится, а вот поджелудочная железа разорвана, точно так же, как и восходящая часть толстой кишки. С желудком так же не всё просто, скоро ты испытаешь ожог и потеряешь сознание от болевого шока. Расслабься, у тебя нет выхода.
– А ты?
– Я не медбрат, не надейся, что спасу тебя. Зачем ты её бросил?
Солдат отрицательно замотал головой, сжал пальцами фотографию, а после тихо, словно раненый зверь, заскулил.
– Ты не спеши, я рядом, как будешь готов – уходи, – в этот раз он закачал головой, словно согласился с ангелом. – Может тебе будет легче, но Ирка тебя любила. Круг замкнулся. Любила до потери сознания, даже когда ты её бросил, продолжала любить, даже когда занималась сексом с другим, вспоминала тебя.
Виланд дотронулся до руки воина, тот ещё продолжал смотреть на снимок, но уже через секунду его взгляд остекленел и сердце, сделав последний удар, навечно замерло.
– Спи, – сказал ангел и, достав мирч, приложил стеклянный шар к груди. Он нажал на курок и в колбе вспыхнул тусклый свет, точно такой же серый, как и вся жизнь погибшего в ненужной войне солдата.
Виланд поднялся, открыл заплечную сумку, посмотрел на россыпи шаров с душами и, положив среди них новый, закрыл карман. У него ещё осталось несколько ловушек для душ. Ангел поднялся, совсем рядом просвистели пули. Поползень, который всё это время бегал по берегу, испугался и взлетев, скрылся среди камышей.
– Эй, ты куда бежишь, а ну стой! – обратился Виланд к солдату, что словно большой ребёнок полз на коленях. – О, погляжу дела плохи, артерия разорвана. Успокойся, попробуй её перетянуть, – но солдат не слышал своего ангела, он ещё какое-то время полз, а после, потеряв силы, скатился в неглубокую воронку.
– Пора, – тихо произнёс Виланд и, достав мирч, приложил колбу к груди бедолаги.
Я готова, я готова, я готова, – повторяла про себя Ева поднимаясь со скамейки внутри небольшого самолета АН-2. Лампочка уже мигала и люк как с минуту был открыт. О ужас! – увидев внизу пелену редких облаков, вскрикнула она и попятилась назад.
– Не бойся, я за тобой, – стараясь перекричать шум мотора произнёс Лёва.
– Да-да, – ответила ему и сделала глубокий вдох.
Первый раз всегда страшно. Её руки тряслись, когда она впервые села на мотоцикл, но уже через неделю разогналась до шестидесяти, а через год преодолела скорость в 140 километров. Ева боялась погружаться в воду, тяжелый свинцовый пояс тянул её ко дну, но стоило ей погрузится, как страх моментально пропадал. Чудо, – воскликнула она, когда увидела своими глазами огромный коралловый риф, что рос у залива Наама. И пока она отдыхала в Шарм-эль-Шейхе, не проходило дня, чтобы она не садилась на катер и не уплывала в море. Лишь только экскурсия в монастырь святой Екатерины на один день отвлекла её от моря.
– Я готова! – крикнула Ева и, взвизгнув от радости, прыгнула в пустоту.
Первый раз, всё в первый раз. Она ликовала, что нашла в себе силы и совершила затяжной прыжок на парашюте. Обычно новичкам это не разрешается, как только они покидают борт самолета, должны вручную дёрнуть подвесную систему, находящуюся с левой стороны. Вытяжной парашют под действием пружинного механизма, отходит от ранца и, попадая в воздушный поток, вытягивает из ранца основной парашют. Но Ева тренировалась с Лёвой, а тот мастер спорта и после долгих уговоров он согласился дать ей возможность совершить затяжной прыжок самостоятельно.
