вплести в историю большую,
когда ломаются миры.
Воображение рисует
картины будущей поры.
Потомки, надо думать, позже,
не скроют зависти своей
к тому, что нас теперь тревожит,
меняя ход привычных дней.
Тогда и мы с тобой, как мэтры,
седины свесив на пузы,
расскажем про лихие ветры,
что вынесли фуфло в тузы…
В действительности вышла глупость.
Да, вышло в результате так,
что все, кого сие коснулось,
не то, чтоб вовсе, но – дурак.
А чем ещё вы объясните
энтузиазм народных масс?
О «Белом доме», о защите
я начинаю свой рассказ.
«Белеет парус одинокий
в тумане моря голубом…»
Тьфу, блин, я, вроде, не о том…
Реальность выходит куда фантастичней придумок всяких авторов, сценаристов, или каких-нибудь там режиссёров. Многие люди, которых вместе со мной засосало в те турбулентности, уже ушли из жизни и если я где совру, то ничего не возразят. Другие – живут и здравствуют, несут в себе обрывки обманчивой памяти так же, как и я. Они меня, может, и поправят, скажут: «Эк ты, друг, заврался!» – но на этот случай у меня есть отмазка. Память любого трезвого человека мало отличается от воспоминаний пьяного артиста на следующий день после праздника. Так же обрывочно она выхватывает некие фрагменты, другие стирает напрочь, словно ничего и не было. Вон то запомнилось отчётливо, другое тоже, а что там происходило между? Пойди, откопай. Память прыгает вперёд-назад, не желая чётко следовать по той прямой, которую принято считать временем.
007 Подвиг, слава и тщета
«Сам генерал пожал мне руку дверью»
(М. А. Кочетков)
Январь 1991 года оказался богат на внезапные радости, удивительные подвиги, неосознанные пророчества и творческие успехи. Начну с творческого успеха, когда сам министр культуры СССР Губенко – обратил высочайшее своё внимание на мой талант художника-оформителя.
Молодое поколение и не знает, поди, кто такой этот Губенко. Особо любопытные могут заглянуть в википедию, чтобы понять, какова была глыба, а я процитирую оттуда лишь самую мизерную часть: «…являлся членом КПСС с 1987 года, на XXVIII съезде КПСС в июле 1990 года был избран в президиум ЦК КПСС. С 21 ноября 1989 года по 28 августа 1991 года – министр культуры СССР…» – ну и всё, пожалуй. Этого хватит, чтобы стал ясен масштаб моей всемирной славы.
Всякой славе обязательно предшествует творческий подвиг. Пока творческого подвига не случилось, нечего о славе и помышлять, хотя, в момент совершения подвига – никто о славе не думает, а думает лишь про то, как бы поскорей завязать с этим подвигом, будь он неладен.
Морозы стояли истошные, а я числился художником парка культуры и отдыха имени Ленинского Комсомола, который располагался посреди района Люблино. Там, в здании дирекции, пользовался я комнатой художника в качестве жилья. Удобно. Проснулся – и уже на работе.
И вот, сидим мы вечером с Игорем Ерышкановым, пьём чай, а в комнату входит директор театра Балаган – Виктор Григорович – и говорит: «Спасите-помогите, срочно выручайте! Дело крайней важности. В шесть утра вагоны повезут на Манежную площадь, а краска на них облупилась. Надо все облупы закрасить, и колёса надо покрасить, и всю ржавчину, которую увидите – тоже замаскировать. Центр Москвы, всё-таки, а на вагонах ржавчина!» – примерно такое вот он говорит, и обещает выдать нам за труды аж по десятке.
«Ого! – подумали мы с Игорем вслух – Целых десять рублей за какие-то мгновения покрасочных работ. Вот же радость какая!» Краски у меня было много. Недаром я числился художником. Взял ведро белой масляной, две кисти, и пошли мы с Игорем закрашивать ржавчину на вагонах.
