Дед на какой-то маниакальной основе постоянно точил инструмент, топоры, лезвия для рубанков, стамески, которые называл почему-то «долотами». Можно подумать, что будто каждодневная их заточка, была призвана повысить производительность труда. Инструмента было много, он висел на гвоздях, вбитых в стену, лежал на полках и столярном верстаке. Я подставлял табуретку к верстаку, так как мой рост не позволял дотянуться до него для удобной работы, брал рубанок и тоже, как дедушка, стругал. Уже мог делать рыцарский меч из штакетника, сабли из ивы, разные пистолеты.
В общем, вооружения у меня было на целый взвод. В нынешнее время органы полиции поставили бы меня на учет в свои криминальные картотеки, как склонного к изготовлению деревянного оружия. Особенно нравился коловорот, которым я сверлил все, что попадалось на моем пути, за что мне иногда попадало от деда. Мне нравилось им просверлить какое-нибудь отверстие, особенно в новых воротах, через которое можно было смотреть на улицу, зажмурив один глаз. Мир в нем виделся другим, более таинственным. Поверьте, я это знаю точно. Также помогал держать раскладной деревянный метр в дедовских плотницких замерах, когда он что-нибудь изготовлял на заказ. Были еще кое-какие обязанности: исполнял разные поручения взрослых что-нибудь передать соседям, покормить куриц, но, в основном, проводил время в кругу своих ровесников, которых вокруг было предостаточно. Но это другая история, которая требует более конкретного описания.
И все-таки, давайте вернемся к этому вечеру, где от услышанного рассказа у меня жизнь пошла по-другому, а как – попробую вам ее описать. Многие из вас просто этому не поверят не потому, что этого не может быть, а сошлются на мой маленький возраст, детские фантазии, мол, видел во сне, разыграли взрослые. Смело могу вас уверить, что это правда, помноженная еще раз на правду. Почему решил рассказать сейчас?
Да потому, что служба в армии, затем институт, еще раз служба – и каждый год я проходил медицинскую комиссию. Если бы я психиатру поведал услышанную историю, то служба закончилась бы сразу, не начавшись. Это равносильно тому, что, когда бы космонавты или летчики после полета, поведали своим руководителям об увиденном НЛО, то на их карьере был бы поставлен крест. Да такой жирный, что не допустили бы даже аэродром подметать.
Дед Сема и отец вели беседу о лесных делах. Отец строил новый дом, поэтому ему было важно узнать, где какой лес растет, как его приобрести, какая будет ему цена.
Лес в то время берегли, купить за деньги его было практически невозможно, нужно было сначала в выходные дни отработать в лесничестве, и тогда уже выделят несколько штук стволов для хозяйства. Каждая сосна, или, как ее у нас называли в деревне, «красный лес», была на счету. Контроль со стороны государства был жесткий, и не в любое время года в лес на транспорте пускали, так как при вырубке можно было повредить молодые деревья.
И вот, в разговоре они упомянули дядю Аркашу Васильева, который жил за нашим картофельным огородом. Он был, как дед Сема, тоже лесником, но в соседней деревне. Отец стал рассказывать, что они с ним одногодки, играли в детстве, были друзьями. Дядя Аркадий однажды поведал историю, как он недалеко от нашей деревни, в горах, над верхушками деревьев, на небе видел слова, написанные золотыми буквами. Помимо слов, он еще слышал мужской голос, который сказал, чтобы он об этом никому не рассказывал, а то счастье обойдет его стороной. Но он все-таки нарушил данное обещание, поведал об этом случае своим родителям и друзьям, а какие слова видел, не сказал. Где это гора, где этот лес? Со слов отца, они так у него и не узнали. Сами искали волшебные слова на нашей Ключанской горе, но не нашли. Потом, став уже взрослыми, иногда в шутку его спрашивали об этих словах, которые видел на небе, но Аркаша уклонялся от ответа.
