Тушу окурок в пепельнице и скатываюсь по стене, крепко сжимая трясущиеся пальцы на горлышке уже полупустой бутылки. Опустив веки, дробью выдыхаю, но вдохнуть уже не могу. Меня контузит болезненными толчками сердечной мышцы о рёбра. Меня оглушает рёвом отравленной Дианкой крови. Меня просто убивает та доза воспоминаний, которую сам себе пускаю по венам.
Вспоминаю нашу первую встречу, с которой началась моя жизнь. Как Ди стянула шлем, представившись Даней, как мы соприкоснулись губами на озере. Как неумело она пыталась меня поцеловать и с какими чувствами я ласкал её губы. Каждый раз. Каждый грёбаный раз, касаясь её губ, всю душу вкладывал, всего себя отдавал, сдаваясь её притяжению. Как она заявилась в дом к моему папаше и просила дать нам шанс. Ночь в лесном домике, первые признания, первый секс. Каждый следующий. Все важные и не очень слова. С какими чувствами выбирал обручальное кольцо, которое никогда не надену на тонкий пальчик своей Дикарки.
Вставляю между губ сигарету, но пальцы не слушаются, и мне не удаётся высечь из зажигалки огонь. Глубоко вдыхаю, расслабляя натянутые канаты нервов и перегруженные напряжением мышцы. Выдыхаю через нос и снова медленно втягиваю кислород. Ещё пару минут полностью сосредоточиваюсь на дыхании, сжимая и разжимая кулаки.
А что изменится, если я всё же смогу её найти? Что нам обоим даст моя правда, если у неё есть семья или любимый человек? Я же только больнее сделаю ей. Да и себе тоже. Зачем ей знать, что я оставил её не по своей воле? Что она почувствует, если узнает, что все эти годы я любил её, если она любит другого?
В бешенстве трясу башкой, подрываясь на ноги. Пошатываясь, с яростью запускаю бутылку в стену, наблюдая, как разлетаются в стороны осколки стекла и капли янтарной жидкости. Взгляд сам цепляется за стоящие в углу туфли, которые я поднял с тротуара.
– Золушка, блядь! – рявкаю злобно. – Вот только я нихуя не принц, который перевернёт весь мир, чтобы вернуть тебе туфли.
Надеюсь, этой дуре хватило мозгов вызвать такси, а не ехать босиком в метро. Ещё и бежала в таком виде. Только бы на стекло не напоролась.
Видимо, переживать за неё во мне заложено генетически, как и любить.
Этот урок я выучил на отлично. Если любишь, то надо уметь отпускать. Я отпустил.
Растягиваю рот в печальной улыбке, тряхнув головой.
Опять пизжу. Не отпустил. Не смог. Буду всю жизнь в сердце и в памяти хранить, а она пусть живёт своей жизнью. Но только после того, как скажет, что она счастлива и не осталось никаких чувств, а сегодняшний побег просто от неожиданности. Пусть она посмотрит мне в глаза и прямо скажет, что у нас нет ни единого шанса. Если же пойму, что врёт – верну любой ценой, даже если расплачиваться придётся собственной кровью.
***
Следующие две недели позволяю своей крыше медленно скатываться набекрень, всё свободное время прочёсывая все известные мне соцсети. С маниакальностью шизика с диссоциативным расстройством проверяю абсолютно всех с фамилией Дикая. Если страница скрыта, то нахожу способ выбить из собеседницы хоть пару слов, только чтобы понять, что это не Диана.
О том, что она могла сменить фамилию в связи с замужеством или по любой другой причине, стараюсь не думать, зная, что иначе я не смогу её найти самостоятельно и придётся обращаться за помощью, а к этому я пока не готов.
Ни брата, ни невестку в случившееся не посвящаю. Не хочу, чтобы они в очередной раз повторяли, что это бессмысленно, как делали это раньше. Сейчас радиус поиска сократился до пределов одного города, пусть и огромного. До этого я её по всей стране искал.
