Визг и возмущения шалавы воспринимаю отдалённо. Только по тяжёлым шагам понимаю, что брат на кухне. Мозг пульсирует. Слух прорезает затяжным ультразвуковым писком. Когда стараюсь разлепить распухшие веки, едва не слепну.
– Свет выруби. – шиплю, махнув рукой на лампу.
Щелчок выключателя даёт понять, что пытать меня Артём не собирается. Осторожно открываю глаза и благодарно выдыхаю. Хватаю стоящий на столе графин с водой и делаю несколько больших глотков.
Брат варит кофе и суёт мне какую-то таблетку, не сказав ни слова. Знаю, что он злится. После того, какими матами я покрыл его жену и маму его дочки, удивлён, что он меня не убил. С того дня ни с кем из них не разговаривал. Слишком разъебала меня эта ситуация, чтобы выяснять отношения ещё и с семьёй. Тёма за Настюху любого порвёт.
– Спасибо. – выбиваю, осторожно отхлёбывая горячий крепкий кофе.
– Колесо выпей. Полегчает. – холодно советует он, наливая в стакан воду и давая мне.
Без слов и вопросов закидываю в рот таблетку и запиваю ледяной водой. Пока пью кофе, продолжаем оба молчать. Только когда понимаю, что могу относительно трезво расценивать ситуацию, поднимаю на брата глаза.
– Она полтора месяца молчала, что Диана в городе. Понимаешь, брат? Семь недель они работали вместе, а она ничего не сказала. – хриплю, продолжая глотать терпкий напиток. – Она же знала… И ты знаешь… Не отпускает меня. Хочу быть с ней. Только с ней.
Не выветрившиеся градусы развязывают язык и вскрывают то, что так упорно прятал. Молчать не выходит, даже когда до крови язык закусываю. Мысли путаются, а голос садится до невнятного скулящего бубнения.
– Я знаю, Егор. Но это не значит, что ты имеешь право оскорблять и посылать на хуй мою жену. – сдержанно высекает Тёма, отпивая из своей кружки. – Понимаю, как тебя это шокировало, но…
– Прости. Соррян. Меня занесло. – бомблю больше зло, чем раскаянно.
Тянусь к пачке сигарет, но Артём дёргает её на себя. Прижигаю его бешенством, но он только качает головой и ровно сечёт:
– Сейчас опять накроет. Тебе в себя прийти надо. То, что ты будешь бухать, не просыхая, ничем не поможет. Так же и если будешь трахать всё, что движется. Ты где вообще эту страшилу нашёл? – улыбается он, поёжившись.
– Такая стрёмная? – спрашиваю с сомнением.
– Пиздец. Не катись в эту яму. Не надо оно тебе. Лучше сделай всё, чтобы вернуть Диану.
Втягиваю носом воздух, вспоминая её взгляд. Судорожно сжимаю ледяными руками кружку.
– Она не одна. – выпаливаю, срываясь на болезненный стон. Сгребаю волосы пальцами, снова видя, как улыбалась другому, как прижималась спиной, стараясь держаться как можно дальше от меня. – Дай мне пару дней, и я буду в норме. Надо отпустить её окончательно. За то, что наговорил, перед Настей извинюсь, но не думаю, что смогу и дальше поддерживать с ней общение. Не могу простить, что ничего не сказала.
– Братишка, перестань нести хрень и послушай меня. Настя хотела тебе всё объяснить, но на звонки ты не отвечаешь. Она наблюдала за Дианой, чтобы понять, осталось ли у неё к тебе хоть что-то.
Вгрызаюсь в щёку, разражаясь психопатическим смехом.
– Нихуя не осталось! – рявкаю в отчаянии.
Артём спокойно выдерживает приступ гогота и отражает мой крик ровным голосом.
– Ошибаешься. Осталось. И куда больше, чем ты думаешь.
Отправив в игнор его очевидную ложь, хватаю сигареты.
– Что твоя жена наговорила Ди?
Как много она знает? В курсе, что я за решёткой был? Про аварию и больницу? Про то, что искал?
