Спросить мне было не у кого, и потому я просто шла за своим провожатым куда-то вглубь дома. Он отпер одну из крохотных дверец, и показал мне комнату, габаритами напоминающую платяной шкаф, – нет-нет, не огромный гардероб и не шкаф-купе, а такой, знаете, крохотный шкафчик, в котором прячут свои нехитрые пожитки старые девы.
Впрочем, мне и не нужно было много пространства. Достаточно того, что там была койка.
Мой провожатый ушел, сжимая десять баксов в своей ладошке, насколько я могу судить, – потной и весьма неприятной наощупь. Я так и не успела поменять достаточно денег, но ничего. Завтра, все завтра. С этими мыслями я упала на кровать и, не раздеваясь, уснула.
Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Плохо соображая со сна, я распахнула дверь в свою каморку и, моргая, уставилась на здоровенного негра, который был явно удивлен, увидев меня по другую сторону дверного косяка. Зевнув, я спросила его:
– Ма кара?10
Он нервно переступил с ноги на ногу и интимным шепотом спросил:
– Ат роца эээ… грасс11?
Я на секунду засомневалась. Травы мне никогда не хотелось, но, кажется, это лучший момент, чтобы попробовать новое и неизвестное, – «за полшага от смерти». Впрочем, зачем мне это? Я покачала головой, и захлопнула перед негром дверь.
Он еще какое-то время ко мне скребся. Не знаю, чего он хотел мне предложить, – надувную женщину? Безалкогольного пива? Какой-то иной симулятор действительности? Как бы то ни было, мне сейчас ничто не было нужно. И никто не был нужен.
Я легла назад на свою узкую и жесткую койку, накрылась простыней, похожей на ту, что выдают в поезде, и приготовилась ко сну.
Морфей ко мне отчего-то больше не шел.
Поворочавшись с полчаса, я решила прогуляться. Пригладила торчащие дыбом косички, надела кеды, и отправилась обратно в город.
Часа два я бездумно бродила по улицам, не имея в голове ни единой мысли. Я просто шла, шла, как автомат, запрограммированный на то, чтобы идти, перемещаться в пространстве с постоянной скоростью.
Из медитативного движения меня вывел звук. Сквозь ветхие ворота какой-то подворотни проникали отчетливые гитарные аккорды. Играли что-то известное, вроде «Scorpions»; музыке подпевал приятный мужской голос. Я сделала пару шагов навстречу звукам и оказалась перед обитой деревянными дощечками дверью. Помедлив с минуту, я толкнула ее, и очутилась в насквозь прокуренном зале бара, в котором какой-то бородач играл «Still Loving You».
Здесь было душновато, но уютно: музыка, запах ментоловых сигарет и сухое вино из большой бочки. Я пошарила в кармане, – по счастью, кредитка была со мной, – и, все еще сомневаясь, направилась к барной стойке. Мне налили вина в высокий стакан, и я сразу приложилась к холодному стеклу горячей щекой. Стало приятно и прохладно.
Пробуя легкое молодое вино гранатово-красного цвета, я исподтишка осматривалась и разглядывала публику. В основном это была молодежь, но попадались и обильно удобренные сединой мужчины, судя по стилю одежды, – явные байкеры. К тому же рядом со многими из них стояли не только пивные кружки, но и мотоциклетные шлемы. Было несколько вульгарно раскрашенных женщин разных возрастов, – мне почему-то подумалось, что это проститутки, – и стайка школьниц, непонятно как попавших на это мероприятие.
Меж тем, исполнитель хорошо пел и неплохо справлялся с гитарой. Позже я узнала из интернета, что это был какой-то известный певец, который посетил Израиль с гастролями. В этом баре он играл случайно, просто потому, что шел мимо и услышал, как кто-то играет его песню. Он назвал себя, попросил местного музыканта уступить место на сцене и сыграл несколько своих произведений. А потом и чужие стал играть; вошел во вкус, и задержался на сцене на несколько часов. Так израильские барные завсегдатаи вдруг оказались на концерте-квартирнике у человека, который вообще-то собирает целые стадионы.
