* * *
Возвращение оказалось тревожным. Все пространство между Кирочной и Кавалергардской было залито водой. Вода неслась, бурлила, подхватывала и уносила мусор и мелкие предметы, закручивалась в водовороты над канализационными люками. В сумерках, по колено в воде, заполошно размахивая руками, навстречу Кенту бежал дядя Даня.
– Ты что творишь, охальник? К тебе всей душой, а ты что? Кто разрешил врезаться в водопровод? А уж врезался, так не забывай воду выключать. И я еще, старый дурак, ключ тебе собственноручно вручил.
Поток несся от самой Кирочной через подворотню в сторону Кавалергардской. «Как мой кран мог повлиять на это?» – подумал Кент.
– Из-за тебя стены выперлись на Кавалергардскую, движение перекрыли, неужели не понятно? – продолжал бушевать дядя Даня.
Вода как-то продавливалась сквозь щели двери, и подвальчик надувался, подобно воздушному шару. «Чего он так расшумелся? Да, со стороны двора стены заметно раздулись. Но со стороны Кавалергардской подвал пока полностью под землей и никак не может перекрыть движение».
Кент снял замок, открыть дверь оказалось непросто – поток воды так и рвался внутрь его подвала. Навалившись на дверь, он сумел протиснуться все-таки в образовавшуюся щель, в темноте пробрался к крану и закрыл его. Поток воды сразу прекратился. Лишняя вода ушла в самопальную кентовскую канализацию. Выглянул наружу – потоки воды вдоль двора и подворотни уже исчезли. Подвал сдулся.
– Ну что, дядя Даня, не стыдно шум поднимать из-за пустяков?
Дядя Даня сконфуженно промолчал и удалился.
Кент включил свет и осмотрел помещение. Вода не дошла до его ложа в нише и не коснулась электропроводки, так что ничего серьезно не пострадало. Люси́́ была немного напугана. И она, конечно, обрадовалась появлению Кента.
– Ну-с, мадемуазель Люси́́. Вначале высушим штаны, потом сделаем кое-какие эволюции, и, похоже, что у нас с тобой теперь начнется новая жизнь, ты согласна?
Люси́́ была согласна.
С тех пор как Кент вернулся от Шародея с майнинг-процессором и установил высокоточные волноводы в продухах своего подвала, жизнь его заметно изменилась.
Во-первых, его подвал, накачанный энергией вакуума – во всяком случае, именно так все объяснял ему мошкаровский друг, – заметно увеличился в размерах. Вернее в длину и глубину он и так был вполне себе хорош, потому что занимал всю площадь дома на Кавалергардской. А вот потолок его существенно поднялся, стена со стороны двора стала намного выше, но появилась еще и стена со стороны Кавалергардской. Магазин канц-, культ- и сувениртоваров неведомыми силами был вознесен вверх, а его парадный и очень красивый вход – с массивными дубовыми рамами, тяжелыми бронзовыми ручками и навороченными перилами – оказался на три с половиной метра выше тротуара на Кавалергардской.
Это произошло не постепенно как-то, а вполне себе внезапно.
Часть посетителей, находившихся в это время в магазине, покинули его по черной лестнице. При этом им пришлось прыгать во двор с довольно большой высоты, но, слава богу, этого их позора никто не видел. Несколько человек, однако, отказались покинуть помещение и заявили свой самый решительный протест. Это были чиновники городского и областного правительств, они пришли сюда из дворца Пролетарского равенства, и их служебное положение никак не позволяло им входить, а уж тем более уходить с черного хода. Они потребовали немедленной эвакуации, причем именно с парадного входа. В противном случае чиновники пригрозили вызвать наиболее коррупционно емкое Министерство
